Предложенный Павлом формат встречи оказался всего-навсего недовикториной. Скучной и примитивной. Члены команды по кругу задавали друг другу беззубые вопросы, как правило, о личных интересах и предпочтениях, а притихший «фасилитатор» лишь следил за временем да закрашивал в таблице ячейку за ячейкой. Продолжалось это унылое действо до тех пор, пока под слоем цифровой краски не скрылась вся рабочая область таблицы.

Само мероприятие полностью выветрилось из памяти Марка, за исключением двух последних минут, когда Николай озвучил ему свой вопрос. Как и предыдущие, заданные другим участникам, тот оказался элементарным по форме, но крайне непростым по содержанию. Возникало стойкое ощущение, будто новичок выделывается и такими пассажами набивает себе цену.

– Какие произведения искусства и культуры оказали наибольшее влияние на твою судьбу? Назови не менее трёх.

«Искусства и культуры? А конкретнее? Речь о музыке или литературе? Или о живописи? Или о театре? Как насчёт памятников и архитектуры? И вот… прямо на судьбу?» – пронеслось в голове Марка, но он вовремя спохватился и придержал рвущийся наружу поток слов. Согласно правилам игры никто не мог требовать уточнений. «Как понял, так и отвечай. Как сформулировал, так и получай», – провозгласил Павел при объявлении регламента. По мнению разработчиков «Умного фасилитатора», столь строгий подход, видимо, должен был разнообразить убогие посиделки пользователей.

– Ну-у, наверное, – растягивая слоги, промолвил старший «лепидоптеролог», – «Бесы» Достоевского. Это раз. «Эроусмит». Автора не помню. Это два. И три…

Возникла пауза. Николай со снисходительным прищуром наблюдал за тимлидом, чьи судорожные попытки ухватить разбегающиеся мысли явственно отражались на физиономии. Но вдруг Марк хлопнул себя по лбу и, просияв, воскликнул:

– Ну конечно! Как я мог забыть? Редьярд Киплинг. Стихотворение у него есть. «Заповедь». Читать исключительно в переводе Лозинского!

Марк, подобно большинству молодых представителей его профессии, не любил просыпаться рано и оттого на работу являлся едва ли не в обеденное время. Однако претензий со стороны руководства по этому поводу никогда не поступало, так как слишком позднее начало трудового дня с лихвой компенсировалось столь же поздним завершением. Обычная картина: повелители клавиатур и цифр засиживаются до глубокого вечера, выходят на улицу, а за их спинами щёлкает замок входной двери, гаснет свет, и здание бизнес-центра погружается во тьму.

У такого распорядка, при всех его минусах, имелось одно бесспорное преимущество, из-за которого лично Марк ни в какую не желал перекраивать свой режим. Он готов был на любые жертвы и ухищрения, лишь бы не участвовать в увлекательном урбанистическом шоу под названием «час пик». Даже в исключительные дни, когда у инженера-математика имелись какие-то вечерние дела, он стремился покинуть офис заблаговременно, дабы избежать встречи с самой отвратительной особенностью крупных городов. Ему совсем не улыбалось толкаться в метро или со скоростью улитки пробираться сквозь глухие автомобильные заторы.

Но 29 мая 2042 года – в незабываемую для лидера команды «лепидоптерологов» дату – привычный хитроумный манёвр сорвался из-за череды мелких неприятностей.

Сперва неоправданно затянулась встреча, потом вдруг прихватило живот. Роботакси, как назло, не смог подобраться к месту посадки и, сообщив об отсутствии безопасного маршрута, подло отменил заказ. Вызывать «умную карету» в другую точку уже не имело смысла – шоссе, проспекты да улицы начали заполняться машинами. Увы, Марку пришлось воспользоваться подземкой, ибо в противном случае до места назначения он добирался бы полтора-два часа.