Нет. Я этого не допущу. Я найду лекарство для отца и вернусь домой. И все будет, как прежде.

Я быстро поела и потушила костер. Мне не хотелось привлечь чье-то внимание дымом. Стоило огню потухнуть, как в помещение влетел порыв ледяного ветра, и я поспешила плотнее закутаться в бурку.

– Ложись рядом со мной, – пригласил Джамидеж, который уже улегся в дальнем конце комнаты у стены. Конь не выглядел уставшим, а на его шерсти совершенно не было следов пота. Но все же он настоял на том, чтобы поспать в доме.

Я не ожидала такого предложения и заколебалась. Но здравый смысл быстро взял верх. Джамидеж был прав, вместе теплее. Я постелила войлок вплотную к нему и легла, свернувшись клубочком, спиной прижимаясь к теплому лошадиному боку. Равномерное дыхание Джамидежа успокоило и убаюкало меня, и я сама не заметила, как уснула. Впервые с отъезда из дома я спала спокойно и без сновидений.

Джамидеж разбудил меня незадолго до рассвета. Было еще совсем темно, и лишь едва заметная серость, разбавившая ночную темноту, сообщала, что скоро из-за гор появится солнце. Мы быстро выскользнули из дома, я оседлала коня, вскочила в седло, и мы понеслись прочь из аула. Прежде, чем кто-либо из жителей успел нас заметить.

Когда солнце взошло и стало теплее, мы остановились на привал. Нам обоим нужно было поесть и перевести дух после утренней скачки. Указания, которые дала нам Псыгуащэ, пока казались верными. Едва различимая тропинка, становясь все круче, поднималась вверх в гору.

Мы остановились, прежде чем подъем стал совсем крутым. Джамидеж отправился пастись, а я села на торчащий среди разнотравья камень и отрешенно жевала жесткий кусок лягура48. Меня вновь терзали сомнения в том, что я поступаю правильно. Чем дальше мы продвигались, тем больше мне казалось, что я переоценила свои возможности. А может быть даже и слишком много о себе возомнила. Я ведь не мужчина, чтобы совершать подвиги. Мне давно нужно было выйти замуж, уйти из отцовского дома, воспитывать детей и вести хозяйство. А я вместо этого скакала по горам на волшебном коне, рискуя собственной жизнью. Не растеряла ли я в процессе остатки своей женственности? И не разгневала ли богов тем, что отказалась от уготованной мне судьбы? А может, наоборот, именно такая судьба и была мне уготована, а вовсе не роль чинной княжны на котурнах?

От размышлений меня отвлекло ржание и голос Джамидежа:

– Сурет, иди сюда! Я кое-что нашел.

Я и представить не могла, что мог Джамидеж найти здесь на поляне посреди гор. Но, движимая любопытством, которое всегда было присуще мне, как говорили, в излишней степени, я поднялась со своего камня и двинулась туда, где стоял, крутя хвостом, альп.

Подойдя ближе, я не увидела ничего такого, что отличалось бы от окружающего ландшафта. Тот же покрытый травой и цветами склон холма с то и дело прорезающими землю каменными хребтами. Я вопросительно взглянула на Джамидежа.

– Тут дикий мед, – альп указал копытом на широкую трещину в одном из скальных наростов, – вкусный.

И действительно, в глубине трещины белели соты горных пчел. Сами насекомые роились тут же, громко жужжа. Мне никогда не доводилось пробовать горный мед, хоть я и слышала от старших рассказы о его необычайной питательности и отменном вкусе. Но вид многочисленных пчел, охраняющих свои соты, отбивал у меня всяческое желание пытаться добраться до лакомства.

– Как же я его достану? – с упреком спросила я у Джамидежа.

Тот всхрапнул так, что мне показалось, что конь усмехнулся.

– Я махину хвостом, и пчелы разлетятся. Но тебе нужно будет быстро схватить соты и отойти в сторону, иначе они вернутся и нападут на тебя.