А в это время в Новгород-Северском у немцев паника, увидели они это огромное войско, испугались. Побросав все, стали покидать город. Первыми смылись как всегда евреи, «золотишко» с собой прихватили, понимают, что грабить будут именно их в первую очередь.

Пришел паром, и начали мужики партиями переправляться через Десну. Полдня прошло, пока все переправились. Назначили командиров, разбились по взводам, готовятся к атаке. В это время немцы по телеграфу депешу в Москву, мол, нарушается Брестский мир, войско идет на Новгород-Северск – несметное. Посылает ВЧК свой конный отряд из приграничья в Новгород-Северск разобраться, что за партизаны там объявились? Поскакал отряд, выехал на пригорок, стоят, смотрят. И правда, огромная толпа идет колоннами от реки Десна к городу, все вооружены, но без формы. Поскакал отряд к ним, чтобы разобраться и остановить это войско. Увидели ополченцы, что скачут к ним вооруженные люди на конях. Кто-то крикнул: «Казаки, порубят всех, тикай!»

И пошла по рядам паника. Все кинулись к реке, забили паром, отплыли от берега остальные, кто на лодках, кто на бревнах, кто просто вплавь поплыли обратно восвояси. Очень много народу потонуло в тот день – многие ведь не умели плавать. Так бесславно и закончился их поход на немцев», – завершает свой рассказ герой гражданской войны. Все смеются, потешно рассказывает, обхохочешься.

Второй наш сосед – ветеран Великой Отечественной войны, теперь ему слово. Он просто огромный человечище с руками силача. Его все называли Петрович и мы, кстати, тоже, хотя так и не знаем многих по имени и отчеству, о чем сейчас очень сожалеем. Так вот, Петрович служил в разведке и воевал после Сталинграда на территории Украины. Он много рассказывал о походах в тыл врага, о тренировках, о своих товарищах, о захваченных им «языках», а мы слушали, раскрыв рот. Но когда он демонстрировал нам приемы боевого самбо или метания ножей, мы просто «обалдевали», как просто и легко у него все это получалось. Связывание ремнем, палкой, веревкой, используя морские узлы, это было что-то. Мы с удовольствием подставляли свои маленькие руки для связывания. Учились сами вязать морские узлы и метать ножи. У него был особый нож, нож разведчика, он его нам показывал, давал подержать в руках и рассказывал, как и когда его применял, и как нож ему помогал в трудных ситуациях на фронте и в жизни.

Вот один из этих рассказов: «Пошли в разведку, ночь была темная, безлунная, на небе стояли тучи, как говорится, «хоть глаз коли». Но для разведчика такая погода – это просто подарок, позволяет незаметно пробраться в тыл врага и взять «языка». Такая погода всегда гарантирует успех. Вот уже и проползли, прорезав колючку. Появились легкие очертания немецких окопов. Немцы периодически пускали осветительные ракеты, и, пока ракета горела, группа разведчиков замирала и вела наблюдение за врагом. Вот разведчики увидели часового, стоящего у бруствера окопа. Он, в свою очередь, вел наблюдение за передовой, и, когда взлетала ракета, прикладывал к глазам бинокль, осматривая колючую проволоку в том секторе, который, видимо, ему указал командир. Однако, прикладывая бинокль к глазам, он временно лишал себя ближнего обзора. Также интересен тот факт, что после того, как погаснет ракета, наблюдавший в бинокль, некоторое время совершенно ничего не видит в нахлынувшей на него темноте, пока глаза вновь привыкнут к ночи.

Петрович, как опытный разведчик, знал об этом. Он достал свой нож из-за голенища сапога. Здесь он его носил всегда, потому, что такая привычка была тогда у многих разведчиков. Прицелившись, Петрович метнул его в часового в тот момент, когда погасла очередная ракета. Послышался такой хлопок, будто кто-то стукнул кулаком по спине, и хрипящий стон, а вместе с ним и легкий шелест сползающего в окоп тела. Разведчики молниеносным броском заскочили в укрытие окопа и, разглядев в темноте раненного часового, вытащили второй нож и быстро добили его, чтобы очнувшись, не наделал шума. Тело часового затащили в ответвление траншеи и тихонько пошли вдоль окопа, выставив за собой охрану.