С некоторых пор я твердо верил в это. Потому что на исповеди я иногда слышал такие вещи, которые обычному человеку, пусть и священнику, просто так не придут в голову. Иногда они даже противоречили нашим традиционным взглядам на правильную жизнь. Но Божья правда непостижима. Как непостижим сам Бог. И потому я старался не объяснять себе того, что услышал, а исполнять. В меру сил и своего разумения.

Так, например, на исповеди мне подали идею начать свой бизнес. Это было 15 лет назад. У меня тогда был серьезный жизненный кризис. Меня впервые в жизни уволили. Именно тогда я начал ходить в храм и молиться. И однажды священник сказал мне: «А зачем вам работать на дядю? Начните свой бизнес». Сначала я отнесся к этой идее как к совершенно фантастической и неисполнимой. Какой из меня бизнесмен? У меня к этому нет никаких склонностей. Но время шло, и постепенно события моей жизни привели меня к тому, чтобы открыть собственную компанию. Это случилось через восемь лет.

С тех пор ни одно из важных жизненных решений я не принимал без благословения духовника. И не делал того, на что благословения не было. И теперь я пришел за благословением. Не столько, правда, на развод – мне было известно, что церковь против разводов. Я хотел спросить, могу ли я вступить в новый брак. После того, как, по моему мнению, исчерпал все силы и возможности сохранить старый. Если бы батюшка велел мне терпеть и смиряться, как говорил до этого, я бы продолжал терпеть и смиряться. Как делал до этого.

Но он сказал совсем другое. И был, как всегда, краток: «Ваш брак утратил смысл еще несколько лет назад. Ты не должен был доводить до этого. Сейчас ты вряд ли что-то починишь… Если найдешь хорошую женщину, я вас повенчаю».

Не могу сказать, что я испытал большое облегчение. Хотя оно было. Только было еще и очень грустно. От констатации свыше, что уже ничего не починишь. И это конец. Я не смог сохранить свой брак. Я чувствовал, что потерпел фиаско. Полное. И сознавать это было не просто грустно. Больно.

29 октября

Я решил не откладывать разговор. Предложил встретиться, погулять в Коломенском и во время прогулки вновь попытался изложить свою позицию. Сказал, что так дальше не могу, не хочу и не буду. Мне нужна полноценная семья. Если она не согласна со мной, то тогда я буду думать о разводе и создании новой семьи.

Защитные механизмы психики стерли из памяти многие детали. Не хочется вспоминать сказанные тогда слова. Скажу только, что она поняла серьезность моих намерений. Но своей позиции осталась верна. Обсуждать мои предложения не стала, а сконцентрировала разговор на детях. Логика здесь была проста: мое решение создать новую семью характеризовало меня как безответственного отца, которому наплевать на детей.

Трудно было найти тему больнее. Детей я любил и проводил с ними много времени. Особенно с дочкой, сын в тот момент уже устроился на свою первую в жизни работу. Он все понял про нас еще год назад. Дочке будет сложнее. Я очень много передумал, прежде чем прийти в этот парк. И все же я предпринял очередную, совершенно отчаянную попытку вывести разговор в конструктивное русло. Я опять обратился к ней, давая понять, что мое решение не окончательное, и я все еще настроен на диалог:

– Ты говоришь о доверии, которого у тебя больше нет ко мне. Мне бы очень хотелось его вернуть. Скажи, что я должен сделать для этого?

– Так это работать не будет, – ответила она после некоторого молчания. – Если я скажу, то все будет слишком просто. Тебе надо дойти самому.

Что я мог ответить? Как реагировать? Полтора года назад, в начале нашего кризиса я отнесся к ее словам о доверии очень ответственно и серьезно. Сейчас, после многочисленных и безрезультатных попыток дойти до этого сначала самому, потом с помощью психологов, наконец, с помощью Бога, эти ее слова воспринимались мной как откровенная манипуляция. Они заводили наш разговор в очередной тупик. Тупик, в котором я еще должен был чувствовать себя виноватым.