Мое первое Забугорье Ирина Касаткина

День первый. ПЕРВЫЙ. ПОЛЕТ В НЕВЕДОМОЕ

Громкий стук в дверь безжалостно разбудил новоиспеченных путешественников как раз в то время, когда им снились самые сладкие сны. Было 4 часа утра. Но, несмотря на то, что мы накануне убаюкались аж за полночь, все мгновенно вскочили, умылись, собрались и даже успели перекусить харчами, оставшимися после поездки в родимом ростовском «Тихом Доне». Позевывая до хруста в челюстях, мы покинули московскую ночлежку «Заря» и направились к затрапезному автобусу, поджидавшему нас у ее дверей. Нам с моей коллегой Татьяной, как самым неповоротливым и вежливым, достались в нем последние места, поэтому всю дорогу мы сидели в окружении сваленных там чемоданов, которых оказалось больше, чем пассажиров. Чемоданы обступали со всех сторон и даже устроились у нас на коленях. Над самой моей головой угрожающе громоздился Танькин чемодан.

Мы ехали по спящей Москве. Небо над нами было чистым и розовым, а по земле белым пухом стлался туман. Восходящее солнышко заливало малиновым светом салон автобуса и не выспавшихся путешественников, которые продолжали громко и синхронно зевать. А их души трепетали в предчувствии грядущих приключений за железным занавесом.

В зале Шереметьевского аэропорта наш шеф, собрав искателей приключений в кучку, грозно объявил, что все надо «сделать здесь, потому что там будет нельзя». И хотя это странное предупреждение сильно нас смутило, мы прониклись и побежали «делать все» и пить кофе. Я истратила последние советские копейки на пять разовых пачек растворимого кофе и пожертвовала Татьяне последний рубль на сигареты, оставив себе лишь разрешенную тридцатку.

Мы заполнили таможенную декларацию, в которой честно признались, сколько золота, драгоценностей, художественных изделий, наркотиков, облигаций и ассигнаций вывозим из родной страны, после чего последовали в другой зал, где сдали чемоданы, пересекли магнитную арку на предмет ношения оружия и поднялись на второй этаж. Там пограничник проверил наши паспорта и исправил мою декларацию, где я в свойственной мне манере все путать, написала «выезд из Венгрии» вместо «выезд из СССР». Немного побродили по смотровой площадке и взяли на память бесплатные книжечки с речью Брежнева в надежде обменять их в чужой стране на что-нибудь более привлекательное.

И вот мы в самолете ТУ-154, который, оказывается, уже территория Венгрии. Сидим с подругой у самых иллюминаторов, 9 часов утра, ревут моторы, сейчас взлет. Взлетает древний самолет, И в брюхе нас с тобой несет, И мы познаем, Боже правый, чужой страны язык и нравы.

Взлетаем выше, выше. В салоне люди самых разных национальностей. Через кресло от Татьяны сидит улыбчивый американец и к моему ужасу собирается курить. А меня от качки вкупе с сигаретным дымом сразу начинает мутить. И тут он на счастье гасит сигарету видимо почувствовав мою тоску. Под крылом самолета «о чем-то поет» лесной массив Подмосковья. Нам раздают свежие газеты и сообщают на трех языках, что протяженность нашей трассы 1700 км, высота полета 10 тысяч метров и время полета 2 часа 20 мин при средней скорости 950 км/ч. Снова резко набираем высоту, и у меня сразу закладывает уши – потом они будут долго болеть.

Вдали при ясном небе видна ровная линия горизонта. Но вот под нами появились белые холмики облаков с голубыми жутковатыми провалами между ними. Самолет наш поскрипывает и потряхивает, и у меня от страха трясутся поджилки – но все равно мой взор не отрывается от иллюминатора. Мы все карабкаемся вверх. Уже далеко внизу остались облака, над нами темно-голубое небо и я вижу совсем близко прозрачную половинку луны.

Снизились. Нам подали какую-то сладкую водичку в прозрачных чашечках. Вижу, как внизу вьется узенькая ниточка какой-то речки, похоже, это Днепр. Болят уши. Иностранцы все же закурили, и меня от омерзительного запаха их табака стало подташнивать.

Принесли еду. Кусочек колбасы, огурец, вареная говядина, плавленый сырок, булочка, масло, сахар, кофе, пирожное, повидло – и почему-то пакетик черного молотого перца. И 100 грамм рислинга. Так жить можно! Все едят и пьют с аппетитом – я тоже, забыв про тошноту. Наша соседка, старенькая директор сельской школы, отдает нам свое вино. Мы не возражаем. Становится веселее. Сахар, повидло и кофе в аэрофлотовской упаковке я прячу в сумку – пусть это будет сувенир моему сыну Сережке.

Объявляют, что мы пролетаем над Киевом. Видим Киевское море, но сам город рассмотреть не успеваем. А в 10 часов утра самолет пересекает государственную границу СССР, и все наши кидаются к иллюминаторам, но внизу сплошная облачность. Вот мы и в Забугорье. Спрашиваю стюардессу, какая страна сейчас под нами, – она молча пожимает плечами. Ну и порядки! Уж, кажется, должна бы знать в силу своей профессии. Наверно, все же Чехословакия. Под нами по-прежнему ни просвета – над всей Европой сплошные облака.

10 часов 50 минут. Вроде бы снизились. Слегка проглядывает земля, видны какие-то городки и лес. Объявляют, что через несколько минут мы приземлимся в Будапеште. Просят пристегнуться и не курить. Сэнк-ю!

Самолет быстро снижается, и я ощущаю омерзительное чувство невесомости. Не, мне в космонавты нельзя. Облака резко взмывают вверх, а снизу к нам несется земля. Наша соседка, директор сельской школы, смотрит вниз и плачет: здесь она воевала, здесь полегли ее боевые друзья. К ним, точнее, к их могилам, она и летит.

Спустились еще ниже. Стали видны крыши домов, идеально ровные четырехугольники полей, линия автотрассы, окаймленная деревьями. Самолет тряхнуло – это выпустили шасси. Пролетаем над каким-то озером, видим палаточный городок на его берегу. Разворачиваемся. Крыло самолета резко уходит вниз, и я поминаю маму. Летим над небольшим городком, потом снова над трассой с множеством разноцветных машин, потом плывут поля, поля, поля, поразительно гладкие и ровные. Похоже, садимся.

Толчок. Сели. Самолет катит по гладкой, разделенной на квадраты, посадочной полосе. Вот он остановился. Все, приехали! Венгрия!

Мы суетливо погрузились в автобус, подъехавший к самому трапу, и покатили к аэропорту. Там, предъявив паспорта, получили свое барахло и погрузили его в автобус.

Еще перед полетом нас строго предупредили, какие товары в Венгрии покупать советским людям категорически возбраняется. В частности, этот запрет касался ковров и ковровых изделий, до которых наши туристы большие охотники. По прилете в Венгрию тут же в аэропорту нам об этом запрете напомнили. Но некоторые наши любители этих изделий осмелились спросить местного пограничника: нельзя ли им будет приобрести хоть какой-нибудь малюсенький коврик. В ответ этот учтивый товарищ пригласил нас в небольшую комнату, сплошь заставленную коврами, конфискованными у советских туристов. Смысл этого коврового запрета состоит в том, что если все советские туристы увезут из Венгрии хоть по одному ковру, в стране не останется этих изделий. В автобусе наша гид Чилла, что по-венгерски означает «звездочка», объявила группе сегодняшнюю программу. В венгерской столице мы не задерживаемся, а едем сразу в город Дунайварош, где совершаем небольшую экскурсию, после чего нас отвезут в столицу Балатона город Шиофок, в котором нам предстоит жить 6 дней.

Едем. Водителя нашего автобуса зовут Лацико. Над ним полощется подобие занавески, сплошь увешанной разнообразными значками и эмблемами. С восторгом узнаем на ней эмблему и значок родного Ростова-на-Дону – они подарены нашими предшественниками. Чилла рассказывает о Будапеште, по которому мы сейчас едем. Сто лет назад три венгерских города Буда, Пешт и Обуда решили объединиться, образовав столицу Венгрии. Сегодня в этой стране проживает 10,5 млн жителей, из них в самом Будапеште 1 млн. Проезжаем площадь имени венгерского революционера Кошута с красивым памятником в ее центре.

За окном автобуса разноцветные девятиэтажки красные с белым, фиолетовые с белым. Узкие улочки, брусчатка. Мелькают старинные двух- и трехэтажные дома с башенками. Часы показывают местное время – 10 часов 10 минут. Далее едем по промышленной части Будапешта. Проезжаем завод типа нашего Сельмаша, только поменьше. Неширокая улица до отказа забита автомобилями, много наших «Жигулей». Перед нашим автобусом плетется допотопная деревянная машина синего цвета с оранжевой лебедкой. Часто останавливаемся в пробках. Слева над домами висит на канатах огромный шар – оказывается, это водонапорная башня. Нам объясняют, что повезли нас по окраине города, так как в центре движение еще больше затруднено и будет сложно выбраться на трассу. Какие же там должны быть пробки, если здесь на окраине мы не едем, а еле плетемся? Снова долго стоим. Слева сплошь овощные ларьки, в них арбузы, яблоки, помидоры, персики. Дорогу пересекает что-то типа трамвая из шести вагонов – оказывается это городская электричка.

Едем дальше. Слева видим голубой Дунай и гору с памятником на вершине. Правый берег высокий, на нем расположена новая часть города Буда, а на левом – старая часть Пешт. Едем по улице имени венгерского поэта Петефи, погибшего в борьбе за свободу в возрасте 25 лет. Проезжаем по очень красивому мосту Петефи. Всего в Будапеште через Дунай переброшено 8 мостов, и все они – настоящие произведения искусства.