Сейчас я слушаю классическую музыку значительно реже, и мне немного стыдно, что я чувствую по отношению к ней что-то вроде: «всё это уже знакомо мне». Но я по-прежнему много играю, на уровне неплохого любителя, потому что в 1985 году я купила на свои сбережения прекрасный рояль «Фойерих».

Тогда, в Калдане, я нашла в книжном шкафу одну интересную книгу, которая принадлежала ещё моему отцу, и которую мать бережно хранила всю войну, а после войны привезла с собой в Голландию вместе с толстой книгой об И. С. Бахе: «Великие посвящённые» Эдуарда Шюре. В этой книге описывались основатели различных религий, а также жизнь Иисуса. Эта книга неожиданно и незаметно для меня перенесла меня на духовный уровень автора, где человеку открывались космические, сияющие горизонты. Особенно глубоко тронул меня рассказ об Иисусе. Я испытала мой первый мистический опыт и в какой-то момент пережила состояние, которое позже, изучая теософию, определила как «самадхи». На несколько мгновений я попала в возвышенную сферу совершенной гармонии и равновесия, где не было никаких противоречий. Я видела образ семи светлых существ, которые как будто защищали и направляли человечество. Когда я вернулась в своё обычное состояние сознания, я чувствовала себя как птица, которая побывала в бесконечном пространстве и снова попала в свою удушливую маленькую клетку. Мне буквально не хватало воздуха. Я была поражена и не понимала, что произошло со мной; моё сердце только и желало, чтобы быть рядом с Иисусом Христом. Я попыталась рассказать это другим, но только «набила себе шишек», потому что мои знакомые совсем ничего не знали об этом, и рассматривали моё переживание как временное, но приятное помешательство.

Деревенька Калдана находилась в холмах на высоте около 600 метров над уровнем моря, и из своего дома мы могли наблюдать Лаго Маджоре, «Большое Озеро». Красота окружающей местности, духовность искусства, которую я чувствовала в атмосфере, на все последующие годы наложили на меня печать томления по внутренней красоте и духовной ностальгии. После того, как я вернулась в Голландию, я ещё годы скучала по старой итальянской вилле с башенкой, где для меня постепенно возникла атмосфера инспирации, духовности и красоты. Андрис, очевидно, видел свою жизнь на вилле по-другому: он был занят только своей работой и своим техническим хобби, собрал коллекцию инструментов для всяких поделок и устроил себе мастерскую в комнате рядом с кухней.

В начале шестидесятых годов 20го века мы, вместе с другими сотрудниками Евроатома, были своего рода «европионерами»: незадолго до этого, в пятидесятых годах, был создан Европейский Союз, тогда насчитывавший всего пять стран. Это было начало «объединённой Европы», и жизнь чувствовалась, как нечто совсем новое и многообещающее. Жизнь в области вокруг Испры была простой и незатейливой, но живописной и мечтательной. Забегая вперёд, скажу, что с течением времени жизнь в этой области стала более современной и кипучей, но материалистичной… Разговоры на разных языках с нашими английскими, немецкими и французскими знакомыми становились все более и более привычными мне; я выучилась также итальянскому, и наслаждалась встречами и разговорами с местными жителями, свободной жизнью в живописных окрестностях. Меня трогало почти до слез, когда я видела вдалеке пастуха, идущего по пустынной просёлочной дороге недалеко от Калданы со стадом своих овец, позади него виднелись горы и заходящее солнце над Лаго Маджоре: в этом была какая-то неописуемая красота. Я иногда чувствовала себя, как будто в сказке, гуляя днём по деревне и заходя в гости к поселянам, пока Эдвин, мой сын, спал в своей кроватке. Они принимали меня очень сердечно, и мы беседовали с ними о всякой всячине. То, что они рассказывали о своей жизни, было, в сущности, далеко от меня, но это была реальная жизнь, земная и тяжёлая, и в ней чувствовались также добро, сила и сочувствие. Некоторые из деревенских людей ни разу в своей жизни не побывали дальше Милана, но они были мудры, и разговоры с ними были для меня интересны и поучительны.