Эвеллин Ричардс проводит убедительную параллель между дарвиновской разборчивой самочкой и селекционером, стремящимся улучшить качества сельскохозяйственной или декоративной породы. Дарвин состоял в переписке со многими такими заводчиками-любителями, и предоставленные ими сведения активно использовались в его работах. Сама идея «естественного отбора», как известно, смоделирована Дарвином на основании этой практики: здесь в роли «селекционера» выступает природа, последовательно отбирающая наиболее жизнеспособных особей каждого вида и «выводящая» новые виды, сохраняя и приумножая полезные изменения. Антропоморфизм данной теоретической конструкции не ускользнул от ученого, который неоднократно вводит оговорки подобные следующей: «Для краткости я говорю иногда об естественном отборе как о разумной силе, как и астрономы говорят, что тяготение управляет движениями планет, или сельские хозяева говорят, что человек производит домашние расы посредством отбора. И в том и в другом случае отбор ничего не может сделать без изменчивости, а изменчивость каким-то образом зависит от действия окружающих условий на организм. Часто я также олицетворял слово природа, так как затруднялся, каким образом избежать этой неточности; но под словом природа я разумею лишь совокупное действие и результат многочисленных естественных законов, а под законом – лишь доказанную последовательность явлений» (Дарвин 1941: 30). Стремясь «деперсонализировать» естественный отбор, показать, что за ним не стоит некая единая воля, направленное усилие, Дарвин в то же время приуменьшает активную роль заводчиков, представляя их своего рода инструментами реализации заложенных в природе возможностей. Впоследствии ученый вводит разграничение между двумя типами отбора, осуществляемого селекционерами, «методическим» и «бессознательным»: «Любитель может воздействовать отбором на чрезвычайно мелкие личные различия, а также и на более крупные различия, присущие выродкам. Отбор производится методически, если любитель старается улучшить и изменить породу, руководясь заранее установленной меркой достоинства; или же любитель действует не методически и бессознательно и лишь старается вывести, по возможности, лучших птиц, без всякого желания и намерения изменить породу» (Там же: 167). Второй, «бессознательный» тип приближен к естественному отбору с его непрерывным, пусть и относительным, «улучшением» живых организмов; тогда как первый, «методический», выступает аналогией полового отбора, создающего бесполезные, а порой и откровенно вредные, но в высшей степени декоративные формы10.

Неслучайно в книге Дарвина «Изменение животных и растений в домашнем состоянии» (1868), наиболее подробно освещающей практики селекции, параллели с модой в одежде проводятся особенно часто. В целом мода понимается в этой работе расширительно и включает в себя среди прочего предпочтения, отдаваемые той или иной породе или определенному свойству животного в определенный момент времени. Слово «мода» и аналогии с одежными практиками наиболее активно используются в описании различных пород голубей, разведение которых было крайне популярным хобби в ту эпоху. Представляется важным, что голуби, несмотря на использование их в пищу и иногда в почтовом сообщении, в первую очередь ценились именно за внешний вид, в преобразовании которого заводчики достигали потрясающих результатов – что и наталкивало на ассоциации с модой в одежде. Этому не мог не способствовать сложившийся в голубеводстве язык описания характерных особенностей тех или иных пород, включавший целый ряд терминов, почерпнутых из повседневного одежного лексикона, таких как «капюшон» или «оборка» (frill; в русском переводе П. П. Сушкина и Ф. Н. Крашенинникова – «жабо», так как речь идет о перьях на шее птицы).