– Когда обгоняешь, нужно не тормозить, а прибавлять скорость, а еще хорошо бы поворотник показывать, когда так делаешь.

– Все! Я больше не могу, – жалобно сказала Яна.

– Вон карман, давай в него.

Яна малодушно понадеялась, что Дима сейчас сядет на ее место, однако стоило ей остановиться, как он буквально вывалился из машины, отошел на пару шагов и согнулся, упершись руками в колени.

– Тебя укачало? – испугалась Яна.

– Не, норм. Подышу немного. Аварийку включи.

Яна послушно включила аварийку и вышла из машины.

Дима теперь сидел на корточках и возил по земле какой-то палочкой. Выглядел он неважно. Просить его сесть за руль у нее больше язык не поворачивался. Когда у него зазвонил телефон, Яна по первым же словам брата поняла, что звонит Рома. С ним Дима всегда разговаривал с какими-то особенными интонациями.

– Не, мы тут на трассе… Я с Яной. Она меня сегодня по Москве катала. – Дима поднял на нее взгляд и улыбнулся. Яна невольно улыбнулась в ответ. Все-таки он был жутко обаятельным. – Не, чё-то мы, по ходу, накатались уже. Сейчас будем вызывать эвакуатор.

Яна округлила глаза. В голове тут же тревожным звоночком раздалось: «Ты не справилась!»

– Дим, – начала она, но он отмахнулся и сказал в трубку:

– Ну могу, конечно, точку прислать, если тебе заняться нечем. И захвати кофе и пару шоколадок. У меня стресс.

Он неестественно рассмеялся и встал в полный рост, а Яна вдруг подумала, что он вправду выглядит почти так же, как тогда, когда ее мама подсунула ему фото самолета, на котором разбился их отец.

Яну отбросило в тот страшный день. Она до сих пор не могла простить себе случившееся. А самым ужасным было то, что она так и не призналась: это было ее рук дело. Да, наклейку с самолетиком поверх изображения пламени спиртовки вклеила в буклет мама, но именно Яна по ее просьбе подсунула буклет Диме, чтобы тот увидел образ горящего самолета, в котором погибли его родители. Она ведь могла отказаться тогда. Наверное. Но не отказалась. От этой мысли до сих пор было почти физически плохо.

– Ян, тебе кофе взять? Крестовский сюда подъедет.

Яна молча кивнула: сил на ответ не осталось.

Роман подъехал минут через сорок. К тому моменту рядом с их машиной успели поочередно остановиться три грузовика и одна легковушка с вопросом, нужна ли помощь. Видимо, вид у жавшейся к машине Яны был как у классической девы в беде. Пришлось всем объяснять, что помощь уже на подъезде.

Наконец на обочине остановилось такси, из которого выбрался Роман, нагруженный стаканчиками с кофе.

– Привет, – улыбнулся он, и Яна привычно подумала, насколько же они с отцом похожи. Лев Константинович, входя в приемную, каждое утро улыбался ей точно так же. – С машиной все о’кей?

– С машиной да, а водитель у нас… красивый, – многозначительно произнес Дима и посмотрел на Яну.

Та скорчила гримасу в ответ. Роман тоже окинул ее взглядом с ног до головы, остановился на копне рыжих кудряшек, а потом приподнял подставку с двумя стаканчиками.

– Кофе?

– Это сексизм вообще-то, – заявила Яна, беря один из стаканов. Кофе был еще горячим.

– И в мыслях не было, – открестился Роман.

– Это реальность, – с наглым видом сказал Волков, беря свой стакан.

Кажется, звонить ему все-таки было плохой идеей. Ее снова накрыло острым чувством ненужности, одиночества, нетако́вости. Куда она, дурочка, лезет все время? Время идет, а она все так же пытается заслужить любовь и внимание. Нужно уже понять, наконец, что это так не работает. Что Дима не испытывает к ней никаких братских чувств, никакой симпатии. А сегодня? Да просто делать ему нечего в субботу. Вот и решил чем-то себя занять и покататься по Москве.