– Ригорон намерен строго соблюдать свои правила. Они просты. Земли отчуждения должны быть свободны от любого вмешательства, – Ридалаг говорил, даже не меняя тембра голоса и не отвлекаясь на слова дядьки.

Беседа развивалась в самом негостеприимном направлении, сбывались все самые скверные предположения. Что она может сделать, чтобы повлиять на него? К месту будет изобразить отчаяние и обморок, мужчины к этому чувствительны. Вивиэн оглянулась на предмет, куда ей красиво упасть. Лучше сразу на него.

– Мерион просит вас проявить милосердие к несчастным. Возвращение в Степь грозит им гибелью. Это невозможно.

Красочный полет на руки Ридалага Ялагра не случился, Принцесса закатила прекрасные глаза, подняла руки ко лбу и.. взорвалась от громогласного рыка:

– Ик!

– Милорд, – зло гудел Наместник Северных Салой. – Тысячи людей нужно будет кормить, согревать, обеспечить водой и кровом. Непомерная ноша, расходы, которые мы никогда не сможем возместить и объяснить Государю. Я умолчу о том, сколько сопутствующих трат нам придется претерпеть. Их дом – Мерион, их жених – Агарон, их союзник – Гралиция.

– А мы варвары! – обаятельно улыбнулся князь Тирэлл, докучливо выплывая из-за спины венценосного покровителя. – Язычники. У нас магистратов и ведьм жгут на кострах, – кивнул он на плащ Бальзаара. – Знаки отличия Храма первородных? Ваше Императорское Высочество, позвольте я лично запеку этого агаронца на костре.

– Если требуется плата, мы готовы возместить расходы, – оживилась Принцесса, борясь за внимание Милорда. – Жизни людей нам дороже любых сокровищ.

Появление сундуков внесло изменение в настроение участников переговоров. Глаза у всех оживились. Торк Орс вытянул шею, Редгор одобрительно кивнул, Ридалаг прищурил глаза и с сомнением поморщился. Мерионские слуги внесли два сундука и распахнули их.

– О, старое серебряное барахлишко, – пропел Тирэлл. – Как это по душе нам, варварам. Надеюсь, это не из вашего приданого, Принцесса? Мы бы не хотели расстраивать нашего «доброго друга» Баронта Астерона. Милорд, это хлам.

– В Ригороне предпочитают золото, – мельком заглянул в сундуки Гор. – И камни.

– Агаронский трон покроет все убытки, – защищалась Принцесса. – Мы готовы платить.

– Могу только представить агаронскую щедрость, – зло парировал Ридалаг. – До сих пор знаком только с агаронскими убытками. Принцесса, вы лично будете платить, или счет выставить вашему жениху?

В зале повисла тяжелая изматывающая тишина. Ридалаг Ялагр не упустил возможность воспользоваться ситуацией, излил на нее желчь отвергнутого жениха. На что он намекает, без слов понятно. Хочет мести, хочет топтаться на костях отвергнувшей его невесты.

– Счет лучше предъявлять мне, – мужественно ответила девушка. – Это единственное ваше условие?

– Не единственное, – ответил Ридалаг, и секретарь за столом приготовился записывать указ. – Властью, данной мне Императором Ригорона, я, Ридалаг Ялагр принимаю беженцев Мериона на своей земле, и гарантирую им жизнь и безопасность. До оттепели, а дальше буду решать по обстоятельствам, – на всякий случай добавил он в сторону дядьки.

Тот недовольно поморщился. Гор подмигнул Принцессе, которая едва сдержала вздох облегчения и окончательно отменила венценосный обморок. Пришло время выслушать его условия.

– Наши условия должны выполняться безоговорочно. Нарушение любого из них будет являться поводом для прекращения моего предыдущего распоряжения. В два дня Мерион покинет Земли отчуждения и пройдет за ворота.

Вивиэн нетерпеливо шикнула на Тьента, который не знает степную речь, и потому не понимает важности момента, но отрабатывает свою роль и душит «бесов», выскочивших из язычников при виде сундуков.