Должно быть любому лесному жильцу.

Люди б назвали любовь эпатажной.

Тем паче любовь была к их же лицу.

Она не боялась людей, увлекалась

Слежкой за ними, от детей до старейших.

Говорила, что с мальчиком одним б поигралась.

А лис всё волнуясь: как одна из глупейших…

И однажды лиса о любовь оступилась:

Решила следить за злодеем-охотником.

Выдала треском себя и простилась

С лесом, дыханием и собственным домиком.

Лис целый день лежал возле тела,

Надеясь, что воздух из лисьего носа

Внезапно поднимет пылинку из мела,

Которого было в краях тех как проса.

Но лежала лисица весь день без движения.

Только ветер шутя двигал хвост или лапу.

Рыжий лис не ушёл, словно бы разрешения

Нужно спросить, чтобы двигаться сапой.

Голод лишь только сдвинул на час.

Охотник из леса вышел, закинул

Лисицу на сани – и в город, где пляс,

Чтоб за шкуру хоть кто-то монеток подкинул.

И поклялся тогда лис на пузе своём:

Изведёт, если шкуру кто купит,

Он и деву, и пару, и семейку живьём.

Всех, коль тронут её, он погубит.

И на ярмарке вскоре нашлись покупатели:

Муж жене покупает шубёнку лисичью.

Хорошо потрудились над нею создатели —

Сделать искусство из того, кто был дичью.

Проследил за семьёй злобный лис

От двора до первых порожков.

И сказала вселенная лисе: «Удивись!

Дом, за которым смотрела, – ловушка».

Мальчишка, что нравился зверю,

Теперь трётся всем телом о шкуру.

И готовит уж месть лис изуверу,

Что пачкает кожей любимой натуру.

К счастью, мать его просит помыть

Свои ручки перед объятием.

И дни после этого грязь свою скрыть

Ребёнок старался пред объятий принятием.

Время всё шло, и снег повалил,

Словно с гор свергнутый молнией, —

Только с неба. И собой всё до окон залил.

Счастьем лицо малого наполнено.

Играет он с мамой, бросая снежки.

Но нет следа на шерсти прекрасной.

Лис всё своё, радости вопреки,

Дело планирует, чтоб зима стала красной.

Ждёт лишь три дня и идёт на четвёртый.

Ребёнка – в кроватке до кости.

Папаша его, годами потёртый,

Рухнет с моста, как глава на помосте.

Сложно лишь что-то с женщиной сделать,

Чтоб не испачкать шубу в крови, —

А дорожит она ей. Что тут сделать?

Вниманием своим признаётся в любви.

А когда же богачка увидела шубу

И решила купить у скромной семьи,

Все трое решали спокойно, без шума,

Хоть каждый в ночи хотел быть в забытьи.

Поняв, засыпая, суть вопроса спросонок,

Мальчик без слов подходит к шкафу

И жмётся вдруг к шубке, как будто лисёнок.

И на ней засыпает, как лис раз в хлеву.

Ещё трое дней. Шубу похитили.

Горе, словно ограблен весь род.

Ребёнок – в слезах, а родители-мстители

Собирались с оружием в пеший поход.

Но не найти самим им следов

Тех, кто забрал шерстяную святыню.

Лис тяжко вздохнул и без красочных слов

Погнал прочь обиду с гордыней.

Прошла пара дней – и где-то сражение.

Вернулась родня к ребёнку без счастья.

Внутри его разума живёт отвержение,

И решил он без сна продержаться в ненастье.

Вдруг раздался в дверь стук,

И отец отыскал на пороге

Шубу, всю целую, кроме двух рук,

На которых следы от зубов неглубоки.

А напротив, у старого дерева,

Лежит, глядя в небо, лис.

Кровь с живота течёт переменчиво,

Но того и гляди уйдёт вверх или вниз.

Лис же увидел лисию морду

В небе ночном. Она вся из звёзд.

Похож на людей, что молятся лорду,

Что иконы попутали с светом ангелов гнёзд.

Лишь теперь он увидел, где нынче

Суть его милой таится во свете.

Её взгляд как при жизни добр, привычен.

Интересно, как слеза здесь подобна комете.

Ну а шкурка осталась с любимыми

Людьми и тем лисом, что был всегда рядом.

Не ошиблась она со всеми явлениями,

Что душой поливала, как любуются садом.

И перед тем, как отойти на небо,

Лис ощутил на шкуре свежий бинт.