— Если б я знал, что ты наш, Борка бы не слили, — сказал сидевший на скамье Адам. — Да и Джон остался бы жив…

— А он не факт, что наш, — тряхнула головой Кэс: она устроилась на коленях на полу и сложила на скамью предплечья.

— Что-то непохоже, что жандармы горели желанием забрать меня к себе, — хохотнул Гейб и взялся за переборку, чтобы не упасть от головокружения.

— Лучше выяснить, кто слил инфу, — сменила тему Кэс.

— Они могли следить за комбинатом после того, что случилось на озере, — выдвинул гипотезу Гейб.

— И то верно… — Кэс согласилась. — Юна разберётся. — Она немного помолчала, уставившись на место соединения спинки и сиденья скамьи, а потом заговорила: — Спасибо, Гейб.

— Не благодари. Я не мог поступить иначе, — абсолютно искренне ответил Гейб.

Остаток пути прошёл без приключений — добрались до Моря Пунги, спрятали бот и, поддерживая друг друга, пошагали к комбинату. Единственное, что Гейб хотел, это вернуться на свою койку, но настроение было приподнятым — можно считать, боевое крещение прошло успешно.

Гейб первым спускался по трубе вниз, чтобы подстраховать раненую Кэс и Адама, а Рик последним закрывал люк. Однако что-то пошло не так: до конца лестницы оставалось ступеней десять, когда Гейб потерял контроль над телом и слетел вниз, теряя от удара сознание. Матерный возглас Кэс стал последним, что он услышал.

Пробуждение не несло боли, а вот яркий свет слепил — Гейб сначала подумал, что ему снится Солнце. Но это была всего лишь круглая лампа под потолком лазарета.

— Глиобластома, три с половиной сантиметра, — голос Алана доносился как из-под воды.

— Выросла, — пересохшими губами прокомментировал Гейб: при последнем сканировании она была вдвое меньше.

— Прогноз? — в палате кроме медика присутствовала Юна.

— При третьей стадии отрицательный. Точный срок назвать не могу, — Алан говорил и смотрел Гейбу в глаза.

— Год назад было шесть месяцев, — виновато улыбнулся он.

— Радиация, — в тоне Юны слышалось сочувствие.

— Стало получше? — спросил Алан. — Я добавил противосудорожное.

— Да, спасибо, — сказал Гейб и, неловко опираясь на кушетку, сел.

Юна, скрестив руки на груди, внимательно его разглядывала. Гейб уже видел это выражение лица, вспомнил первую встречу, и мозг импульсом прошило осознание.

— Ты с самого начала знала. Поэтому мне поверила, да?

5. Глава 5. Республика

Череп разрывало изнутри, боль выжигала всё его содержимое, раскаляя огонь добела; Гейб уже понял, что его обречённый мозг пылает, как зародившее жизнь на Земле светило. Скала, увеличиваясь, сдавливала ткани, уничтожала нейронные связи, прорастала глубже и глубже.

Его мозг и был той самой горящей от воспаления звездой, сознание которой не желало умирать, но упиралось в непоколебимый камень.

Гейб никогда не видел Солнце, но образы соединялись и, словно опухоль, продолжали преследовать. Солнце было готово убить всех, кто выбрался за пределы колыбели цивилизации — дети гравитации и озонового слоя вне Земли становились беззащитны перед ионизирующим излучением.

Радиация забрала у Гейба родителей, тётю. Радиация не даст Гейбу дожить до тридцати.

Опухоль обнаружилась на профосмотре — по лицу Криса Гейб понял, что что-то не так, но осознал свою судьбу далеко не сразу. К тому же Крис, пользуясь служебным положением, сделал возможный для Титана максимум: кроме медикаментов, договорился о проведении протонной терапии — заряженные частицы били точно в цель, и какое-то время казалось, что наступила ремиссия.

Однако Крис говорил, что это иллюзия — без хирургического вмешательства, которое проводилось только на Марсе, полное излечение невозможно. Так что, затаившись почти на год, рак продолжил рост.