Однако Гейб удивился, узнав, кого именно следует вызволить с комбината: если Джон относился к нему с подозрением, то Адам, ещё один бригадир, славился бессистемным распространением сплетен, две трети которых оказывались ложью. Сейчас пустой трёп выглядел намеренным заметанием следов — Адам говорил много, не стеснялся и при Гейбе. И возможно, именно благодаря ему Гейб остался в живых: дал положительную характеристику бывшему жандарму, оценив не прошлое, а настоящее. Судя по отношению к Гейбу, Джон вряд ли бы расщедрился на добрые слова.

Мысленно сказав Адаму спасибо, Гейб погрузился в детали: прекрасно знал все полигоны и расписание бригад, а потому действительно помогал повстанцам с планированием.

Лететь решили малыми силами, всего три человека, как и в прошлую спасательную операцию: несмотря на протесты Кэс, Юна заменила Молли на Гейба, объяснив своё решение тем, что физическая сила не имеет лица. Гейб, как и Кэс, мог бы с этим поспорить — Молли был всяко крепче, чем он. Ну а Кэс, естественно, возмущалась по другой причине: доверием к новичку не прониклась, а плёвое, но всё же боевое задание в такой обстановке могло сулить опасность.

Гейб признавал аргументы весомыми, сам бы рассуждал подобным образом, но Юна осталась непреклонной, потому группа с Кэс во главе отправилась в арсенал.

— Моя бы воля… — процедила сквозь зубы Кэс, протягивая Гейбу бластер. — Стрелять хоть умеешь?

— Умею, — буркнул Гейб.

Модель была новее той, которой он пользовался, пока служил, но функциональных отличий навскидку нашлось мало — в условиях плотной атмосферы бластеры применялись только для ближнего боя и имели куда более низкую эффективность, чем в подходящей человеку среде. Самое серьёзное воздействие — повреждение скафандра, но инструкции предписывали жандармам устанавливать парализующий режим. Иначе вместо задержания произойдёт убийство, а такую цель преследовали далеко не всегда.

Гейбу выдали другой скафандр — даже бережливый и строгий Сэм признал, что в том, в чём новенький прибыл с Онтарио, на поверхность выходить не стоит. И уж тем более участвовать в боевой операции.

Тонкий и эластичный композитный материал практически не сковывал движения, а визор имел дисплей и, как выяснилось уже потом, сканер, умеющий лучше человеческого глаза обнаруживать рукотворные и движущиеся объекты.

Выбирались из форта втроём — провожая, мельтешил у шлюза только Молли: адекватно выражать эмоции он не умел, потому отпускал бесконечные, плоские, как лист термоизоляции, шутки. Гейба после пятой осенило: беспокоится.

Он и сам испытывал волнение: вдруг эта операция — всего лишь тест для новичка. На казнь не походило, но с Кэс станется — может бросить на берегу озера, придумав причину, по которой так поступила. Кэс поверят.

Пока шли по коридорам комбината, Гейб решил, что слишком много времени провёл под землёй и отвык от мрака. Показалось, что снаружи разъяснило — технические окна, лишившиеся защитного слоя, скорее излучали свет, чем поглощали его. Но он не ошибся — пелена мглы стала тоньше и явила взгляду очертания Сатурна. Гейб забыл как дышать и застыл, впервые лицезрея величественный гигант вживую, а не на картинке.

— Время! — голосом Кэс рыкнул динамик в шлеме, заставив Гейба вздрогнуть.

— Иногда здесь бывает видно, — сказал Рик, остановившись рядом с Гейбом.

— Красиво, — честно признался Гейб.

— Если забраться выше, ещё красивее.

— Да вы задрали! Тут вам не свиданка! — крикнула Кэс, уже успевшая уйти метров на десять вперёд.

Гейбу пришлось оторваться от зрелища и отказаться от намерения расспросить Рика о его полётах в космос, даже если последний и имел место быть десять лет назад. Гейб ни разу не поднимался выше стандартной для дирижабля высоты.