Единственный медик группы Алан оказался нормальным мужиком — и очень рассудительным, — сразу вручил упаковку таблеток, облегчающих процесс пищеварения, а вот обезболивающих дал всего пять штук и посоветовал на них не налегать.

Вняв рекомендациям, Гейб принимал драгоценные таблетки, когда становилось невмоготу. К счастью, накрывало редко — при нормальной гравитации, полноценном питании и в отсутствие стресса чувствовал себя гораздо лучше. Ежедневные тренировки помогали плавно приводить тело в относительную норму. Конечно, прежних результатов уже не добиться, но Гейб лишь не хотел казаться немощным.

— Доброе утро! — по обыкновению, Рик здоровался с широкой улыбкой, словно они не виделись как минимум неделю, а не семь часов.

— Доброе! — ответил Гейб.

Он подозревал, что симпатии взаимны, но не брался прогнозировать, как изменилось бы отношение Рика, если б тот узнал, что́ Гейбу снится. Вероятность, что когда-нибудь узнает, стремилась к отрицательной величине, так что Гейб продолжал улыбаться и держать дистанцию, не предпринимая попыток к сближению. Решение этого вопроса не требовало ни усилий, ни времени.

— Рикардо, хватит лыбиться, тут и без тебя желающие есть, — жеманно протягивая гласные, сказала Каталина, вогнав сына в краску; Рик не смог совладать с эмоциями.

— Однополая связь греховна, — добил сидевший в засаде Льюис: только и ждал возможности порассуждать о Едином, хотя абсолютно все в форте отказывались поддерживать с ним религиозную беседу.

— Ты ещё свои грехи не замолил, а о чужих печёшься, — ехидно скривила губы Каталина и закусила свою спицу.

— Единый всё видит, — попытался защититься Льюис.

— Пусть терпит нас такими, какими создал, — заглянув в столовую, словно между делом, произнесла Юна, поставив чёткую точку в дискуссии. — Рик, Молли, живо ко мне! И ты, Гейб!

Приказ Юны удивил, поскольку до этого Гейба непосредственно к делам сопротивления не привлекали, а вот его технические навыки и познания пришлись кстати: оборудование было гораздо современнее того, с чем он имел дело в прошлом, но особых проблем с обучением не возникало.

Повстанцы покидали форт и возвращались, обсуждали операции, но это по понятным причинам проходило мимо Гейба: спасибо, хоть в живых оставили. Сейчас ситуация менялась, и Гейб не знал, что его ждёт за бронированной дверью кабинета Юны.

— Какого хера? — там уже находилась Кэс, и по её яркой реакции стало видно, насколько она рада Гейбу.

— Нужно, — спокойно ответила Юна и села на небольшой стол: остальные заняли раскладные стулья, так что лидер группы над ними возвышался.

— Докатились, на дело с жандармом пойдём? — не унималась Кэс.

— Пусть расскажет, чё как, и пиздует, — предложил компромиссный вариант Молли. — Он же там работал.

— Где? — спросил Гейб.

— На Онтарио. Наших могут взять в оборот, — сказал Молли; видимо, информация не считалась секретной.

— Я думал, все ваши погибли, — Гейб, проигнорировав пылающий взгляд Кэс, тоже опустился на стул.

— Думал он… — хмыкнул Молли.

— Не все, — продолжила за него Юна. — Но могут погибнуть.

— Вы хотите их вытащить? — в атмосфере постоянных недомолвок Гейб машинально додумывал то, что недоговаривали другие.

— Не тупой, но болтливый, — охарактеризовал его Молли.

— Нужно забрать двух человек с полигона, — озвучила задачу Юна.

— Фигня вопрос, Кэс, чё кипятишься? — Молли подмигнул ей, и Кэс совершенно по-девичьи надула губы.

Гейб был с Молли солидарен: комбинат на Онтарио почти не охраняли — потому, что деваться с него некуда. Конец мира на Титане. Даже если сбежишь, погибнешь. Если останешься — тоже, но позже.