На пороге их встретила сама Скади. Ледяная великанша внушала восхищение своей мощью. Она смотрела на Алису сверху вниз с нескрываемым любопытством. Её глаза сияли небесно-голубым, а кожа отливала синевой.

– Да ты маленькая ледяная великанша, – хохотнула она, рассматривая синие губы Алисы, – тебя нужно отогреть, детка. Так не пойдёт.

3070 год от Великого Разлома

Шиберия, Навское царство

Ужин вяло перетекал от одной темы к другой. Князь с упоением обсуждал охоту, а царь не менее восхищённо вторил ему и обещал: «Прям завтра выедем с гончими в Дремучий Лес да поохотимся на волков-оборотней, а ежели повезёт, то и оленя с золотыми рогами увидать удастся, редкий зверь, но мясо больно вкусное».

Княгиня открыто улыбалась и хвалилась, какие шелка привезли недавеча из Сории, а царица кривила губы в полуулыбке-полуусмешке и временами еле заметно тяжело вздыхала.

Володар с неприкрытой надменностью слушал, как Ярило с горящими глазами рассказывал о прекрасных девах в Дремучем Лесу, которых успел увидать издалека, пока повозка мчалась по широкой и единственно безопасной дороге.

– Их волосы тянулись до земли и были белые, точно снега в Даарии, – восклицал он, – и они выглядели… ну как сказать… у дев кроме волос… ну…

– Нагие, нагие девицы были, – надменно перебил его Велес, – и волосы золотые, аки солнца лучи.

Он откинулся на спинку обитого бархатом стула и попивал из высокого кубка лучшую батюшкину брагу.

– Так это полуденницы, – Володар сделал притворно скучающее лицо, – мы с Кощеем часто с ними играли в детстве.

Кощей краем уха услышал разговор и мысленно усмехнулся, ведь младшего брата матушка наотрез отказалась пускать в Дремучий Лес, повторяя, что одного тронутого головой царевича ей достаточно. Царица пребывала в уверенности, что абсолютное нежелание Кощея общаться с обычными людьми произошло из-за Яги и её леса, полного чудовищ. Поэтому Володар знал о Дремучем Лесе только то, что рассказывал старший брат, и не более.

Лелия сидела напротив Кощея и мелкими глотками цедила брагу. Выражение её лица за весь вечер не изменилось ни разу, кожа казалась тонкой и прозрачной, даже губы словно потерялись на лице, имея чрезвычайно бледный оттенок.

– Княжна, как ты оцениваешь навские угодья? – вполголоса поинтересовался Кощей, и безжизненные глаза уставились на него, вызывая странный холод в животе.

– Недурно, мой царевич. Болота, туманы и редкое солнце, – прошелестела она, еле открывая рот.

– Тебе не по нраву болото и серое небо?

– Напротив, я уже успела глубоко полюбить Навское царство.

«Ну да, как же, – раздражённо подумал Кощей, – за несколько дней в повозке успела полюбить!»

Он коротко улыбнулся, продолжая отрезать тонкие кусочки баранины и отправлять их в рот. Однако проглатывал, не разжёвывая, ведь внутри разыгралась необъяснимая тревога, и он никак не мог успокоиться. Кощей уже подумывал вечером добрести до Китежграда6 и прогуляться по улочкам да площадям, которые с наступлением темноты освещались особенно красиво. Ещё в юности несколько раз он бывал в навской столице с Марьей, которую Яга отправляла на ярмарку. Воспоминания вызвали у него лёгкую улыбку, но возмущённые возгласы вернули царевича в реальность.

Между княжичами и Володаром разыгрался нешуточный спор.

– Я был в Ассирии! – воскликнул юноша. – И видел правителя Мардука. Он старый с длинной бородой!

– Уж не с Перуном ли ты его спутал, а, Володар? – усмехнулся Велес. – Уверяю, Мардук молодой, не старше нас с вами.

Ярило проглотил здоровенный кусок баранины и вступился в защиту брата:

– Однажды мы с батюшкой были в Даарии, и там сам Верховный назвал Мардука юнцом.