Каждый человек, начиная с определённого возраста, не только просто знает, что он смертен, но и с той или иной степенью глубины осознаёт этот факт. С другой стороны, каждый человек обладает интенцией бессмертия. И эта интенция бессмертия отнюдь не проста. Любому человеку присуща интенция индивидуального бессмертия, которая наиболее непосредственно выражается в самосохранении, в нежелании смерти, в стремлении избежать смерти.

Ещё одна интенция бессмертия, близкая к этой, но вместе с тем существенно отличная, выражается в видовой функции человека. Она есть не что иное, как стремление видеть продолжение себя, своей жизни в жизни потомства. Но собственно человеческие функции могут приобретать свои специфические интенции бессмертия. В этом случае интенция бессмертия будет отображаться в стремлении человека видеть своё продолжение после смерти в своих практических делах, тех или иных исследовательских и вообще духовных исканиях. И в последнем случае важно, какое она место занимает в структуре личности человека. При всё разнообразии потребностей социальная направленность жизни у каждого отдельного человека будет склоняться к одному из полюсов-или это будет преимущественно эгоизм, или альтруизм. В первом варианте эта направленность будет протекать в стремлении к сугубо личному телесному, материальному или творческому благополучию, не особо вдаваясь в последствия своей деятельности после смерти. В другом, по-моему, истинно человеческом варианте интенция бессмертия будет проявляться в стремлении служить другим людям и желании оставить и после своей смерти такое мнение у людей о себе, которое бы адекватно оценивало его благородные устремления. Пренебрегая порой своей собственной индивидуальной жизнью как жизнью организма, человек сохраняет себя как личность и, следовательно, надолго остаётся в памяти людей.

Наиболее убедительной для сознания, по крайней мере сознания людей некоторых эпох, явилась христианская концепция бессмертия.

Основное содержание христианской концепции бессмертия заключается в том, что человек бессмертен как душа, которая наделена загробным существованием. При этом конкретный характер загробного бытия хотя и неопределёнен, но ставится в зависимость от характера земной жизни человека. После смерти обещается счастливая, блаженная жизнь при соблюдении совокупности нравственных правил поведения, совершении молитв, предписанных религиозным учением и искренней вере в Бога. Христианство прямо и открыто обещает личное бессмертие, только не как продолжение телесного существования, а в виде очищенного от земных житейских дел бытия его души.

Христианство как бы молчаливо исходит из предпосылки изначального эгоизма человека. Однако, чтобы был удовлетворён этот эгоизм человека, простирающий в своей действительности и за пределами земной жизни человека, он должен здесь, на земле, в этой телесной жизни быть нравственным, то есть поступать вопреки своему эгоизму. В противном случае человек, хотя и не утратит бессмертия, но на его долю выпадет такой удел, который будет далёк от радости и счастья, так как ему будет уготован ад.

Длительная история христианства, его связь со многими сферами культуры и жизни человека создавали иллюзию единственной гарантии нравственности человека в его вере. Ни в коем случае не противопоставляя своё мнение верующим людям, наблюдая те социальные процессы человеческой цивилизации современной эпохи, могу констатировать, что религия не справилась с всеобщей функцией поддержания нравственности. Значит ли это, что райскую жизнь после смерти обретут лишь избранные? Не буду дискуссировать на эту тему, но являясь сторонником научного мировоззрения, хочу, тем не мене сказать, что смысловая концепция жизни истинно верующего в Бога человека является, по моему мнению, не самым худшим вариантом из выбираемых человеком смыслов жизни.