– А что они с ними потом делают? – как-то спросил Харитон у одного из плотогонщиков.

Тот смачно сплюнул, то ли от неудовольствия, что приходится объяснять такие, на его взгляд пустяки этим несведущим пацанам, а, может, от возмущения такой бесхозяйственностью.

– Что-что?! Мебель, другие столярные изделия наделают и нам же продадут их.

В плотогонщики обычно шли крепкие русские мужики. На Урале их, конечно, мало было, в основном работали они на полноводных сибирских реках, но и на таких, как Тавда, Тагил, Чусовая и Сылва в те далёкие времена было им чем заняться.

Как-то с тем же Лёхой Харитону посчастливилось попасть на такой плот. Страху они тогда натерпелись. Но ничего, мужики снисходительно к ним отнеслись. Говорили – приходите, научим. И вязать плот тогда же Харитону удалось научиться.. Плотогонщик ещё его похвалил, и сказал на прощанье:

– Силёнки у тебя есть. Приходи.

Всё это сейчас вспоминая, старик подумал, что озеро – это не сплавная река, справится. Но всё равно придётся нелегко.

Однако у него возникли сомнения. Можно уже было отправляться в плавание по загадочному озеру, добраться до его середины, но что-то его удерживало, какая-то мистическая сила, словно кто-то его оттудова – то ли из космома, то ли из чудо-озера, предупреждал, что пока этого делать не надо, опасно, и для тебя, и для твоего верного помощника Верного. Харитон отгонял эти мысли, но они назойливо теребили его душу. От избытка чувств, или ещё от чего-то неведомого, старик достал из рюкзака с провизией бутылку самогона – напитка вполне надёжного, потому что он сам его готовил. Налил себе в пластмассовый стаканчик, что хранил в бардачке машины, грамм, наверное, сто-сто двадцать, и выпил, не закусывая.

– Ну, что смотришь на меня осуждающе, – буркнул он Верному. – Ну, не знаю, что со мной происходит, кто руководит моей психикой, но не готов я пока к плаванию. Думаешь, струсил, – продолжал он, глядя псу в глаза. – Не сдрейфил, но, видно, что-то не учёл. Что, пока не знаю. Ты тут покарауль, а я, пожалуй, чуток вздремну.

Он открыл вторую дверцу, на случай, если Верный захочет примоститься на соседнем сидении, а сам откинулся на спинку и закрыл глаза. Но сон не шёл. И это тоже ему было странно. Ведь почти всю ночь он бодроствовал, боясь пропустить так называемый фонтан.

Он вылез из машины и подошёл к самому краю берега, всматриваясь в толщу водной глади загадочного озера. Вдруг ему послышался голос Алексея: «Ты, Харитоша, не торопись. Я поспешил, и видишь, как получилось…» Старик оглянулся по сторонам, надеясь увидеть друга, но вокруг никого не было. Только желтеющие листья кустарников перешептывались между собой.«Остерегайся, Харитоша, – вспомнил он и слова Настёны. – Здесь не граница, но всякое может быть». Что-то она недоговаривала. И эти следаки – тоже. Почему все так настойчиво не советовали искать Алексея? А вдруг они знали что-то такое о его гибели, но не хотели ему говорить? Но что? Лёшка, чёрт горбатый, хотелось ему крикнуть. Где твоя могила? В каком месте озера её искать? А, может быть, ты жив, потому и являешься ко мне в виде привидения?

Харитон отошёл от воды и побрёл по берегу вдоль озера, приказав Верному оставаться у машины и стеречь её. В руках он держал ружьё, а в куртке позвякивали патроны. Ему вспомнился сейчас рассказ про лётчика и мальчика, оказавшихся на безлюдном острове. «Вот и я здесь, хоть и не на острове, но в безлюдном месте, -подумалось ему. -А вместо мальчика – мой верный друг преданная ему собака.». Верный по имени Верный, – усмехнулся старик, – а может, в этом озере водятся акулы? – эта мысль даже несколько его позабавила».