Примерившись в воображаемую цель, я выпустил через рожки несколько пучков энергии, единиц в двадцать и нахмурился. Разброс был слишком велик. Длинна трубочек, а следовательно и своеобразного органического дула, оказалась пока слишком мала для прицельных выстрелов на приличные расстояния. Да и рассеивание пучков энергии было из-за этого слишком велико. Но ничего, впереди мне предстоял очень долгий путь через астрал, сначала новый, а потом через связывающую их пуповину и старый.

В первую очередь, я отправился в тот осколок старого астрала, где связь между ним и нами была наиболее тонка. С момента обнаружения, я заметил, что связывающая пуповина не слишком истончилась, хотя прошел уже без малого месяц. Проведя нехитрые расчеты, я прикинул, что еще месяца три, а то и полгода она точно не разорвется и, немного успокоив свою душу этой сухой математикой, я нырнул в длинный и узкий, переходной туннель.

Полет оказался долгим. Длина пуповины по сути равнялась расстоянию между старой и нынешней орбитами нашей планеты. Хотя в астрале нет жесткой привязки к реальным координатам и порой расстояние между астральными проекциями и реальными объектами может существенно отличаться, но, тем не менее, лететь пришлось долго. Я занимался попутными исследованиями и улучшениями своего астрального тела, заодно калибруя и совершенствуя свои принимающие и отдающие рецепторы. В полете я пробовал изменять свою скорость передвижения и отмечал изменения при этом количества потребляемой энергии. Таким образом, мне удалось найти, так называемую «крейсерскую» скорость, когда соотношение пройденного расстояния деленного на потраченную при этом энергию оказывалось максимальным.

К моему удивлению, даже при отсутствии встречного потока и соответственно какого-либо физического сопротивления среды, мои аэродинамические характеристики все же влияли, хоть и совсем немного, на потребляемую при полете при разных скоростях перемещения энергию. Это я понял изменяя свой привычную форму или направленность тела в сторону или вбок по отношению к траектории своего движения вперед. Если я хотел развернуться в бок, направляя свой нос в сторону от цели полета, энергия тратилась больше, чем когда я был направлен носом вперед. И с возрастанием скорости, эта разница росла пропорционально. Зато я научился, а точнее смог отрастить крохотные трехпалые рудиментарные ножки, что позволило мне даже при движении, выдвигать их и удерживать ими пару принимающих энергию рецепторов, а при надобности, вместо них ножки могли что-нибудь схватить, или же удержать, вне границ моего астрального тела.

Выдвигались они не строго поперек моего тела, как у птиц или зверей, а по диагонали, вниз-назад, то есть против направления моего движения, что в итоге не сильно испортило мою аэродинамику. Зато это позволило мне теперь не тратить энергию при движении на крейсерской скорости, компенсируя мои затраты за счет впитываемой из астрала энергии. К сожалению, по мере приближения к старому астралу, насыщенность астрального пространства энергией неуклонно понижалась, что было ожидаемо, но не добавляло мне, конечно же, оптимизма.

Спустя две недели, я заметил, что туннель понемногу стал расширяться, что говорило о приближении цели моего похода. А еще через пару дней, я наконец-то вылетел в старый астрал. Здесь все оказалось так же пусто и уныло, как и в нашем недавно образовавшемся астральном пространстве, и несколько дней я не встречал никого и ничего. Повсюду были разбросаны энергетические ямы, а горок почти не было, лишь дважды я натыкался на что-то, отдаленно похожее на небольшую «возвышенность», но горкой это было назвать нельзя, потому что когда я там приостановился, мне на рецепторы капало лишь три единицы за час.