У меня имелось стойкое впечатление, что раньше я это умел. Поэтому я занялся экспериментированием. Имея положительную энтропию, астрал был «заряжен» энергией, поэтому ее излишек можно было теоретически впитывать, имея для этого какой-то специфический орган, который мне требовалось отрастить. Мне претила мысль расчленить какую-то сущность для исследований, на предмет поиска такого органа, к тому же в новом астрале ее еще предстояло для этого для начала найти. Не искать же Авраама, или кого-то еще убитого, при том, что не факт что они не покинули этот мир навсегда. В случае с Авраамом это было более чем вероятно, и мой бурчащий, несуществующий желудок это подтверждал.

Эволюционировать в рамках естественного процесса мне тоже не хотелось, у меня не было столько времени, хотя, скорее всего, по этому пути шли все ушедшие. Мне требовался экспресс метод. Для начала я поставил себе цель превратить в своеобразную солнечную панель свою оболочку, пытаясь ей уловить исходящие от астрала потоки. Для этого я опустился к самому нижнему краю, который я для простоты называл теперь «поле астр». Здесь истекающая из лепестков энергия была гораздо большей концентрации.

Покидая лепестки, потоки ее перемешивались, растворяясь в астрале, при этом они теряли свою индивидуальность, превращаясь в своеобразный безликий бульон. Я всегда любил бульоны, это знание пришло ко мне из прошлого, и я усмехнулся невольному каламбуру различных по сути, но одинаково звучащих понятий. Я завис в неподвижности над нашим городом и, раскинув рецепторы, стал перебирать различные приходящие ко мне ощущения. Пришлось подняться выше, а потом еще выше, пока я не потерял возможность персонифицировать поднимающиеся от наших Теней потоки. Здесь на высоте, я уже почти потерял из виду лепестки астр, но зато бульон стал абсолютно однородным, где уже невозможно стало различать, от кого конкретно пришла та или иная капелька энергии.

По мере удаления от поля астр, интенсивность потока энергии падала, он неизбежно рассеивался, зато становясь при этом более гомогенным, нейтральным, безликим. Он превращался в часть энергетической насыщенности астрала и ощущался уже не как поток, а скорее как течение, или, если хотите, как дуновение. Оно овевало меня, подобно теплому ветерку, а я под его едва ощутимым давлением дрейфовал в пространстве, поднимаясь слегка ввысь, как орел, расправивший крылья, ловит восходящие потоки и парит над землей бездвижно и горделиво.

Мои рецепторы постепенно подстраивались под омываемый меня снизу источник дармовой энергии, и я ощутил легкое покалывание там, где в мою оболочку пытались проникнуть тоненькие иголочки энергетических нитей. Пришлось снять естественную защиту и позволить им проникнуть в меня. В первый раз, как и во второй, проникая, энергия наносила мне ожидаемый урон. Даже нейтральная, не персонифицированная, она все же была чуждой мне. И еще несколько раз я вновь был вынужден укутываться пленкой защиты, чтобы в очередной раз сменить настройки своих рецепторов, настроенных на прием, пока не добился когерентности процессов, или простыми словами, согласованности своих энергетических рецепторов с поступаемой энергией извне.

В итоге я понял две вещи. Первое – заряжаться в астрале можно, но с соблюдением определенных, достаточно заморочистых правил. Второе, каждый раз потребуется пересматривать настройки своих энергетических приемников, для соблюдения когерентности. К сожалению, даже после смешения и частичного растворения в астрале, поступаемая энергия от реального мира, варьируется и не может быть абсолютно одинаковой. Для сравнения можно взять разные нефтяные скважины. Нефть есть почти в каждом континенте, но она все же немного отличается составом и соответственно своими марками, хотя общие физические и химические свойства, определяющие ее, несомненно, превалируют над частностями.