– Ты – свет Сияющей Луны, но где твоя сила? Наши сады гаснут, наш народ умирает, а ты стоишь и смотришь, как всё рушится.

Его слова были резкими, словно лёд, треснувший под ударом, и в них – не просто гнев, а страх, превосходящий то, что он мог признать.

Лунарисса повернулась к нему, её бесцветные глаза встретились с его взглядом, и в них – не обида, а печаль, превосходящая слова. Она чувствовала его боль, его сомнения, жгущие её, подобно пламени, не могущему согреть. Она отвечала, и её голос – мягкий, словно шёлк, текущий под ветром, – звучал в тишине:

– Свет не умирает, Талион. Он борется, даже когда тень близка. Я найду путь.

Но её слова дрожали, подобно свету, гаснущему под тенью, и она знала, что его вера в неё слабела, словно лёд, тающий под солнцем.

Сады вокруг них молчали, их деревья гнулись, подобно старикам, оплакивающим свою юность, и листья падали, словно звёзды, гаснущие в ночи. Ледяные Дети прятались в тени, их голоса стихли, и их глаза – голубые, словно кристаллы, угасающие, – смотрели на Лунариссу с надеждой, хрупкой, подобно стеклу, знающему свой конец. Равнина за садами темнела, её лёд покрывался серой дымкой, ползущей, будто тень, рождённая из бездны. Озеро света вдали мутнело, его воды теряли свой блеск, и его рябь становилась гуще.

Лунарисса стояла среди этого увядания, её доспехи сияли, но этот свет был тусклым, подобно звезде, теряющей свой путь. Она чувствовала Сияющую Луну, её зов – мягкий, но тяжёлый, словно слеза, не упавшая, – звучал в её разуме:

– Найди моё сердце, дитя. Оно спрятано там, где лёд поёт.

Её пальцы сжимали меч, и пурпурный свет в нём дрожал, словно пламя, борющееся с ветром. Она знала, что тень Ноктравена росла, что его мрак полз по миру, подобно буре, ждущей своего часа, и её сердце сжималось, словно лёд, не выдерживающий этой тени.

Талион смотрел на неё, его копьё опустилось, и его взгляд – голубой, но тёмный – стал мягче, но в нём – не вера, а сомнение, острое, как игла. Он шептал, и его голос – низкий, подобно гулу земли – звучал в саду:

– Если ты не спасёшь нас, кто сделает это?

Его слова упали на лёд, словно капли, замерзающие в воздухе, но Лунарисса не ответила – её взгляд устремился к горизонту, где тень становилась гуще.

Равнина света лежала в тишине, её лёд темнел, словно зеркало, забывшее свой свет. Сады гасли, их деревья ломались, и их листья падали, словно звёзды, теряющие свой путь. Ледяные Дети прятались в тени, их голоса стихли, и их надежда – хрупкая, подобно стеклу – дрожала в их глазах. Лунарисса стояла среди них, её плащ струился, подобно реке, несущей свет, и её меч сиял, но этот свет был слаб, словно дыхание, знающее свой конец.