Мир грёз Антон Козенков

Я не помню, как здесь очутился, но до сих ощущаю, то блаженство первых секунд: луга цветущих цветов, упирающихся мне в затылок, запах необычайно терпкий, для таких земных созданий, подобно сказочным описаниям мира картин Ван Гога. И Облака, как же они были прекрасны. Не помню, кем являлся раньше, зная только: всё что покорно моему взору – приносит мне долгожданный душевный покой.

Вид, затягивающий мои секунды пребывания здесь, прервал старик. Стоит заметить, что даже старик имел добродушный лик, как и всё здесь.

– Эдинс. Эдинс Нимолли. – представившись, снял шляпу, смотрящий на меня сверху вниз, мой будущий путник, по этому невероятному миру.

В нём всё говорило, о желании погрузиться в незабываемую авантюру: улыбка, короткие седые волосы, белая льняная рубашка с двумя расстегнутыми пуговицами у горла, позволяющие вдыхать полной грудью этот чудный аромат.

Протянувшая мне рука говорила сама за себя – «Ну что, ты со мной?». Конечно я с тобой. – Проговорил сам себе на уме. Ведь это Эдем. Он не способен предать. Детская невинность, вернувшаяся ко мне с минувшими годами, нашла свой отклик в принимающем сознании меня кивком.

– Как же ты позволишь вести себя тому, кого даже не знаешь? – Усмехнулся старик, которого имени я явно не запомню в будущем, но фамилию стану помнить долгие года.

– У вас прекрасная белая рубака. – С такой же ухмылкой произнес в ответ, хватая его руку покрытую пятнами лентиго от возраста.

Примятая трава подтолкнула меня в спину, в сторону неизвестного. Ощутив почву под ногами, движениями сгибающих колен, пытаясь прочувствовать реальность этого места, я получил ответ от моего очередного выкрика подсознания. – Это всё не важно. Сомнения должны покинуть твою голову, ведь это Эдем. Он был прав, этот второй я, твердящий о бессмысленности моих подозрений.

– Куда держим путь? – Эди, обличавший нас настоящими пилигримами, охотно задал вопрос.

– Даже не знаю. Всё что видим мы и так уже прекрасно. Хочешь отправиться дальше?

– Конечно. Мы пилигримы не стоим на одном месте. Если ты не нашли конечно, то что искали.

– Верно. – Кратко сказал я. – Может тогда вперёд? – горящие глаза выдавали меня, мою юношескую любознательность.

– Прекрасный выбор. – Скрестив руки за спиной, наклонившись немного вперед в знак одобрения, выговорил мой проводник.

Мир был дивен. С каждым нашим новым шагом моё желание запечатлеть новые места становились всё ярче и желанней. Нимолли, тем временем заметив мою тягу, магическим образом достал из сумки, которую я раньше не замечал, тетрадь и фломастеры.

– Это тебе.

Удивление – ярко заметная черта моей искривленной улыбки, выдала недоумение. Глупая мысль – «Я похож на ребёнка?», прочерчивала, излишние комментарии по поводу презента. Не произнеся пришедших колкостей, эти тезисы сгинули прямиком в моём сознании, ведь беспокойство, остаться одному из-за нескольких неуместных слов, не давало мне покоя.

– Спасибо.

С этого момента записи стали обретать слегка пахнущий мотив ксилола, выходящий за пределы моего наития. Каждый новый пейзаж ярко выделался на фоне предыдущего, они были бесподобны. Чего стоили горы сравнимые с небоскрёбами, завораживающие меня совсем юнцом. Макушки, погруженные в мягкие снега, напоминающие сорбет, позволили приоткрыть отрывки памяти, соединяющиеся в едино: гуляющего меня с родителями, если не изменяет память по парку, тугую ухватку матери держащая меня поодаль себя и идущего на несколько шагов вперед отца. Возможно, он был занятым человеком, ведь не зря он носил с собой всё время портфель, перемещающийся, словно маятник из стороны в сторону в моменты очередного спора с мамой. Держу пари – ему тоже хотелось вести меня за руку.

Приближающее жужжание комаров пронзало мой слух, напоминая об уходе солнца за горизонт. Наверно здесь становилось стыдно даже насекомых пролетающих мимо меня за причиненные неудобства. Здесь были все ко мне вежливы, ведь это Эдем.

– Устроим ночлег?

– Конечно. Но на чём мы будем спать? – Неловкий вопрос, от неловкого меня, вспомнившего, о невероятно мягкой траве издающей свои сладкие запахи. – Точно.

Достав из своей всё скрывающей сумки: пару ломтиков сыра и багет, старик протянул мне его половину. Каждый его жест казался добродушным, поэтому я не видел причин отказываться. Будь добрый Нимолли наверно даже полностью запачканный в крови, окруженный могильными плитами, то видимые причины, отвернуться от него, не пришли бы мне в голову. Он был всё тем же улыбающимся пилигримом, как и я. Размышления прервала девушка моего возраста, подходящая к нашей компании из двух человек.

– Можно? – Смотрящими глазами на наш небольшой привал, произнесла незнакомка.

– Будем рады. – Ответ последовал только за мной. Странно почему, ведь нас становилось больше, а весёлый кружок пилигримов всегда был рад новым визитёрам.

– Спасибо. Меня зовут Николь Лигримм.

Нас стало трое. С каждым новым шагом вперёд, мне доводилось узнавать что-то новое об Николь. Сказать, откровенно говоря, она была чудной. Все её разговоры задевали и меня, словно мы жили через дорогу друг от друга. Каждая история приходилась мне по душе, подобно дитю разливаясь в смехе лучезарной харизмы. Складывалось ощущение, что и без того прекрасный Эдем становился всё приятней. Стоп, но как, то, что совершенно, может стать еще лучше? Глупость.

Старик окликнул меня, показав пальцем в сторону домишки с мельницей. Вид был также бесподобен. Войдя внутрь, мы стали размещаться в комнатах. Странно. Каждая дверь имела замок лишь с внешней стороны помещения, да и окна, выходящие с внешней стороны здания, куда-то пропали, стоило только переступить через порог. Обернувшись неуверенно, я увидел смело заходящую Николь и громоздкую щеколду, затворяющая её покои. Нимолли подошёл ко мне, ждав моего шага вперед.

– Всё ведь будет хорошо? – Дрожащим голосом, удивляющий самого себя, прощебетал я.

– Несомненно. – Глухо, то ли от моего стресса, то ли от самой подачи, промолвили мне в ответ.

Ночь была волнующей. Забыть причину моего пребывания на этой койке не составляло труда, наверно это и называется выборочной памятью, вот только крики Николь из соседней комнаты никак не давали мне покоя. Они с доктором играют во что-то, и без меня? Что ж, мы были с ней не настолько знакомы, чтобы я таил на неё обиду, но всё же. Пару дней мне хватило для понимания важности её места в моей памяти, которую не сотрёт даже время.

Резкий свет открывающейся двери пробудил меня, но перед этими лучами находился лишь пилигрим номер два. Может, нас всегда было двое, а всё то, что привиделось мне до этого, являлось лишь сном? Спросить, об этом мне снова не хватило духа. Во всём виноват мой страх остаться одному, обвивший меня лозами неуверенности.

– Ну что, отправимся дальше в путь? – Уходя от двери с крещеными руками позади, словно отдавая невидимый приказ, своему подчиненному на лежанке.

– Погодите. – В спешке последовал за ним, не смотря по сторонам, не пытаясь заметить иной комнаты по соседству.

Нас снова стало двое. Ощупывая карманы своего, как я его называл «летнего пальто», потянул пальцами за кончик моей тетради, в надеждах уверить себя в правдивости Николь. Листы были вырваны. Посмотрев раздосадованным взглядом, на снова доброго Эди, его рука погрузилась в невиданные глубины кожаной сумки, всё также скрывающейся от моего взора.

– Держи.

Глаза поймали отблески глянцевой обложки моей новой тетради, где рядом красовались уже не фломастеры, а настоящие цветные ручки, среди которых была чёрная и красная. Зеленные я не очень любил, но всякое в жизни может приключиться, пусть будет. Наша походка ускорилась. Виной стала неимоверная картина: водопад, состоящий из клубничного коктейля, где несуразно, падали по течению вниз, хлопья в виде фруктовых колечек. Записывая всё это в новые просторы моих белых листов, уверенность в том, что мне поверят, сводилась к нулю. Ну и пусть. Эти глупцы просто не были в моём Эдеме. Их жалкие подделки, копирующие мой мир – меня не волнуют. Мне хватит единственного путника, также заворожено любовавшегося восьмым чудом света. В этом мы были схожи: он удивляющийся всему, не смотря на силу своего возраста и я, сорванец запечатляющий всё горящими глазами.

У подножья стояла дама, пытающаяся ситом зачерпнуть сладкого десерта. Или мне так сначала показалось, пока я не увидел чуть дальше дворец, по всей видимости, сооруженный именно ей. Эта крепость не была велика, но как подсказывает мне сердце, всё время увеличивалась как в длину, так и в высоту. Несомненно, ведь оно полностью состояло из вычерпанных фруктовых колечек.

Насколько же велико мышление этой женщины – подумал, сразу увидев масштабы разворачивающейся идеи.

– Мы пилигримы рады приветствовать вас, мадмуазель – Поприветствовал Эди, поклонившись.

Я последовал его примеру, заметив легкий жест его головой в мою сторону.

– Пилигрим номер один, также рад вас приветствовать. – С не самым чётким растравлением ног, снял воображаемую шляпу.

Подняв головы к уже стоящей в полный рост королеве, хрустящего королевства, мы поймали легкую нотку неловкости. Радушностью здесь и не пахло, зато пахло сладостями и клубникой.

– А, это опять вы? – Расставив руки в бока, подобно амфоре, с лёгкой усталостью, обратилась к нам.