В Праге было не так, как в Стамбуле. Никто не спешил прийти на помощь или навязать свои услуги, видя, что туристы замешкались или остановились, соображая, не сбились ли с пути. Здесь, к счастью, был цивилизованный европейский город. Они уже успели на себе познать вежливость местных жителей и могли бы запросто спросить у любого дорогу. Ромеро мог бы даже спросить, как попасть внутрь Тынской церкви, но почему-то не делал этого. И хотя с билетами у него всё вышло удивительным образом, в остальном он как-то медлил, что было для него несвойственно, словно бы попал в незнакомую обстановку и терялся от этого.

Но, наверное, в какой-то степени так и было. Эрика подозревала, что он совершенно не знает языка и даже прочесть ни одного слова не способен по-чешски. Сама она тоже была не сильна в восточноевропейских диалектах. Славянские языки представляли для неё настоящую абракадабру, хотя она блестяще владела несколькими иностранными языками и понимала пару-тройку других, включая знание латыни и древнегреческого. Но она считала русский язык труднее последнего, хотя падежей в нём было меньше, а времени глаголов всего три, да и русский алфавит был для неё сродни древнеегипетским иероглифам. Однажды она пыталась освоить этот русский, но её язык противился и заплетался на каждом слове, не в силах сносно вымолвить ни одного, особенно, что касалось длинных слов и причастий. По-чешски Эрика могла попытаться прочесть, но не понимала ничего, хотя особо сложных звуков не наблюдала. Её спутник знал, что она во всём полагается на него и на нём лежат все руководящие роли, но на этот раз был так же беспомощен, как и она сама, пусть и старался ничем этого не демонстрировать.

Однако женщине пришлось по душе такое уравнение, потому что Ромеро порой казался неким сверхчеловеком, для которого нет ничего невозможного. А теперь вот они оба могли одинаково справляться с трудностями. И хотя ей стала известна его слабость, она не собралась демонстрировать ему это знание, дабы не умалить его достоинства и главенствующего положения не только как мужчины, но и как более зрелого человека, более опытного. По крайней мере, пока, когда между ними на редкость всё так хорошо. Ни словом, ни жестом она не даст ему понять, что сомневается или же что он находится в затруднении и ей это известно. И она постарается не задавать тех вопросов, что могли бы выдать его некомпетентность более явно.

Так что, пока они двигались в сторону Карлова моста, красавица вспоминала всё то, что наговорил ей бывший опекун об этой достопримечательности, почерпнув сведения в путеводителе. Он заговорил об этом мосте сразу после того, как сообщил ей, куда они направляются, отклонившись от первоначального маршрута.

Итак, Карлов мост на реке Влтаве соединяет две части города, Пражский Град и Малу Страну со Старым городом. Он построен на месте более древнего Юдитиного моста двенадцатого века в 1357 году и имеет длину пятьсот метров. Упоминалось, что мост выдержал все наводнения за минувшие столетия. На нём тридцать статуй, самая древняя и известная из которых – Яна Непомуцкого, популярного в Богемии святого. На каждом берегу мост заканчивается мостовой башней. С одной стороны Малостранской мостовой башней, часть которой, Малая башня – всё, что осталось от романского Юдитиного моста, разрушенного наводнением 1342 года. С другой стороны мостовой башней Старого города – символической триумфальной арки, через которую во время коронации проезжали короли Богемии.

Идти оказалось не слишком долго до нужного места, и Эрика всё дивилась повсеместной красоте вокруг. Когда же они вышли к мосту, она прямо-таки ахнула про себя. Карлов мост был подобен мосту со статуями через Тибр близ замка Святого Ангела, что в Риме, однако в то же время не имел других известных ей аналогов. Он вообще не имел ничего общего с той южной культурой, на которой она выросла. Она словно бы очутилась в глухом средневековье и увидела картины былого, связанные с мостом: вот по нему пронеслись кони, а на них рыцари в латах, и помчались они вверх, к замку короля, с важным донесением; вот раздались колокольные звоны отовсюду, и протестантский народ начал стекаться во все эти грозные и неприступные на вид церкви. Да и дома вокруг, тесно прижавшиеся друг к другу, все выглядели, как укреплённая сплошная стена какой-нибудь крепости. Вероятно, люди здесь никогда не знали палящих лучей солнца, не изнывали от духоты. Жар каминов, возня собак в тёмном углу и жарящийся на вертеле поросёнок пригрезились Эрике, после чего она взглянула на Ромеро, чтобы оценить и его реакцию на присутствие в давно желанном месте. Но и он, похоже, глядел сейчас на что-то, видимое ему одному, и перед ним проносились какие-то картины, точно живое воплощение реальности прошлого. Так что Карлов мост произвёл глубокое впечатление на обоих.