– Вы должны мне поверить. Я ничего не знала о том, что Жан-Поля ожидает каторга. Мне сказали, что его выпустят на свободу через несколько дней, и у меня не было причин этому не верить. Совершенно случайно я узнала, что это искусная ложь, и всё во мне всколыхнулось. Я собиралась рассказать ему всё в точности, как вам сейчас. Он должен знать. Возможно, он простит меня, – закончила на этом мучимая совестью несчастная красавица.

– И он узнает. Но прощать ему будет тебя не за что. Он от тебя без ума и всю твою вину просто не заметит. У моего мальчика пламенное сердце. Он и раньше влюблялся, и всякий раз это не приносило ему ничего хорошего, одни лишь проблемы, но до такой степени – никогда. Я хотел вызнать у него, кто ты, но он свято хранил тайну. Он и сейчас молчит, и будет молчать до своей могилы (я знаю его упорство!), хотя следствию уже известно о роли женщины в свершившемся убийстве. Они сохранили твою записку как улику.

– Я хоть сейчас готова пойти в жандармерию, если это его спасёт! – с чувством вскричала несчастная.

– Этого не нужно. Да тебе и не позволит твой властелин (здесь он хмыкнул), коли он развязал всю эту грязную игру, – тут мужчина погрузился в какие-то свои мысли, и печаль ещё больше проступила сквозь его хмурые очи.

– Так что с Жан-Полем? – тихо напомнила Эрика. – Я могу увидеться с ним?

Её собеседник покачал головой.

– Это невозможно. Он уже находится в том месте, где всяческие свидания едва ли осуществимы. Ещё пара дней, и я отправлюсь к нему. Тогда я передам ему твои слова, можешь быть уверена.

– Мне жаль, что так вышло, – Эрика прямо посмотрела ему в лицо. – Я бы хотела, что бы всего этого не было. Если я чем-то могу…

– Не стоит. Ты сделала достаточно. Ни Жан-Поль, ни я не держим на тебя зла. Хотя поначалу я мечтал расправиться с тобой и порадовался, когда ты сама далась мне в руки, теперь я вижу, что ты хорошая девочка и такая же жертва, как мой бедный мальчик. Вы два невинных агнца в стае волков. Это я был неосторожен, раз позволил своему врагу прознать о моих слабостях.

– Всё-таки я могла бы попытаться что-нибудь сделать для его освобождения, – продолжала настаивать Эрика.

– На это никогда не пойдут. Знаешь, что мне сказали о моём мальчике? Я ведь пошёл на все их условия, выполнил всё, что они от меня хотели, когда понял, что моей власти не хватит для его спасения. Но мне сказали, что его заточение будет длительным залогом того, что я не нарушу своих обещаний и не вернусь к прежней деятельности. Они намереваются всю жизнь держать меня на коротком поводке. Но я помогу Жан-Полю сбежать, можешь так и передать, потом отыщу местечко, где он сможет укрыться, а затем…, – его голос звучал всё более угрожающе, но завершил он с деланным спокойствием. – Затем месть моя будет страшна.

И мужчина снова впал в задумчивость. По тому, как решительно он закусывал нижнюю губу, легко было понять, что в голове у него уже созрел план, и он только сдерживает себя, чтобы не начать действовать прежде времени. Эрика видела перед собой волевого и крепкого духом человека и верила, что у него всё получится совершить и он ни перед чем не остановится. И ей вдруг сделалось страшно за Ромеро. За то будущее, которое может его ожидать, если он его не предвидит.

Она узнала, что хотела, и несколько успокоилась, а этот человек, казалось, совершенно перестал обращать на неё внимание. Женщина решила, что пора уходить. У неё тоже начала созревать в голове кое-какая мысль, и она хотела всё скрупулёзно взвесить за и против. Но когда она начала подниматься с места, мужчина удержал её за руку и принудил сесть обратно. На миг их взгляды скрестились, и Эрика прочитала в его душе, что порой он может быть очень страшен. Если Ромеро почти всегда казался хладнокровным, то этот лидер преступного мира не привык сдерживать своих страстей.