Поэтому она просто крайне мило улыбнулась в ответ, и пусть сам расценивает этот жест, как его понимает.

– А вы сами надолго здесь? – не удержалась она от вопроса.

– На пару деньков, не дольше. Стамбул – это тот город, в который приезжаешь только по работе, не задерживаясь для отдыха и праздной жизни. И для меня, к сожалению, здесь никто проводить экскурсии не станет.

– Ну… вам даже не стоит просить кого-нибудь из местных жителей, они сами подбегут, предлагая свои услуги.

– Приму к сведению, если найдётся время.

Если бы он сейчас позвал её с собой, она бы так и поступила, не задумываясь, не сообщая о своём решении Ромеро, не оглядываясь назад. Ей хотелось этого больше всего на свете. Но Дерек молчал. Как если бы сомневался, озвучивать ли кое-что или нет, или же перебирал в уме то нейтральное, что стоит произносить в слух. Эрика была уверена, что из них вышла бы та ещё парочка. Но её германского знакомого по-прежнему мучили сомнения. Женщины успели настолько сильно разочаровать его, что он твёрдо решил до конца жизни оставаться холостяком и только дразнить и манить представительниц противоположного пола, да и то, когда будет желание и игривое настроение. Эта обворожительная женщина, которую на его пути опять поставил слепой случай, была равна ему во всех отношениях, но он внушал себе вновь и вновь, что время упущено, что, произойди их встреча раньше, он бы ещё мог попробовать в последний раз связать себя глубоким чувством, но не теперь, когда разочарование его настолько велико, что до конца жизни ему не найти от него избавления.

И он сказал всего-то (хотя сердце и шептало о другом):

– Рад был с вами повидаться, но мне пора. Надеюсь, дорога окажется для вас приятной. Желаю удачи в пути!

– И вам удачи! И приятного дня!

Красавица постаралась, чтобы во всём её облике не было и намёка на грусть. Он снова предложил ей руку, и она сердечно пожала её.

Жаль… Так жаль…

Она провожала его взглядом до самого выхода с вокзала, в тайне надеясь, что он одумается и обернётся. Но, значит, она ошиблась. Была для него лишь приятной встречей и больше ничего. Она желала бы быть с Дереком всей душой, но вместо него её окликнул мучитель и душегуб.

Ромеро стоял у входа в буфет и подзывал её к себе. Сердце её было переполнено болью, и у неё плохо получилось замаскировать это. Её спутнику сразу бросилась в глаза эта резкая перемена, но он ничего не говорил, пока не усадил её у окна и не поставил перед ней мороженого. Зная досконально все её вкусы, не спрашивая её, купил он самое её любимое. Но она едва ли видела перед собой эту сладость.

– Рассказывай, – потребовал он.

Она очнулась от своей летаргии и вскинула на него якобы невинные очи:

– О чём?

– Что-то произошло, пока я отсутствовал.

– С чего ты это взял? – она казалась спокойной и непонимающей, но ему сейчас было не до игр с ней.

– Вижу по тебе. И не только по тому, что ты перестала думать о мороженом. Мне нужно знать, Эрика.

– Нет, Ромеро, на этот раз я ничего тебе не скажу. И не проси.

– Я ведь обещал, что отныне между нами всё будет хорошо. Я должен…

– Нет! Я стану прежней, но ты должен забыть о том, что сейчас произошло, – во всей её сущности проявилась крайне нехарактерная для неё властность.

– Хорошо, – был вынужден согласиться он ради неё. Самому ему это было не по душе. Он любил напускать на себя таинственности, но не терпел, когда скрывали что-то от него или проворачивали за его спиной. Он решил, что позднее непременно при помощи уловок и хитростей выпытает, о чём же таком она решила умолчать.

– Тогда пойдём в поезд. Наверное, он вот-вот отправится.