Что же касается постоянных обедов у герцога Кингстона и его очаровательной супруги, то за полгода, прошедшие после драматического знакомства, мистер Сейбл не пропустил ни одного из них. Всякий раз, посещая огромный особняк на Пэлл-Мэлл, он находил здесь живой интерес со стороны престарелого хозяина, с которым порой проводил занимательные беседы, длившиеся гораздо дольше обеденного времени. Но еще больший интерес, и это было очевидным, проявляла к мистеру Сейблу молодая герцогиня.

Впрочем, как это ни покажется странным, поводов для ревности со стороны сэра Уильяма Кингстона ни леди Елизавета, ни мистер Сейбл не давали. В глазах старика они выглядели хорошими друзьями, охотно проводящими время вместе. Мистер Сейбл, которого и герцог, и его супруга в домашней обстановке называли просто Эндрю, на самом деле, как истинный джентльмен, не проявлял попыток покуситься на семейные узы. И никому из челяди, сновавшей по дому герцога по служебным обязанностям, не приходило в голову не только сплетничать на эту щекотливую тему, но и просто подглядывать за леди Елизаветой и ее гостем.

В один из дней, когда ранние сумерки глубокой осени заставили сразу же после обеда зажечь свечи в гостиной, старый герцог, сославшись на легкое недомогание, удалился отдохнуть, оставив свою супругу и Эндрю за столом. Закончив трапезу, они пересели в мягкие кресла, обитые сафьяном и расставленные возле камина, и повели неторопливую беседу.

– Эндрю, – вдруг спросила леди Елизавета, – мы знакомы с вами полгода, а вы никогда не рассказывали мне о своей семье. Неужели это является секретом?

– Вовсе нет. Когда у человека нет семьи, ему действительно не о чем рассказывать.

– У вас, в самом деле, никого нет? – слегка нахмурившись, спросила герцогиня.

– Представьте себе, что это правда.

– И никогда не было?

– Я любил одну женщину, – после некоторого раздумья ответил Эндрю. – Мы не были женаты, просто не успели… это печальная история…

– Она… умерла?

– Да.

– Простите, – сказала леди Елизавета. – Теперь я понимаю, почему вы никогда об этом не говорите. Давно это было?

– Это было… так давно, что в реальность случившегося уже трудно поверить.

– Вы… вы любите ее до сих пор?

– Наверное, это так, – ответил Эндрю, серые глаза которого приобрели стальной оттенок.

– Тогда я вам завидую, – неожиданно сказала герцогиня. – А знаете, почему? По моему глубокому убеждению, любви вообще не существует. Есть только влечение, которое порой бывает страстным до безумия, но которое все же довольно быстро проходит, как только наталкивается на каждодневную обязанность.

– Боюсь вас обидеть, но не могу удержаться от вопроса, – усмехнувшись, сказал Эндрю. – Только что вы говорили о себе и вашем престарелом муже?

– Вы имеете в виду влечение? Нет, что вы! – ответила герцогиня и замешкалась. Потом, поправив свои роскошные локоны и сев поудобнее, добавила: – А знаете, Эндрю, я могу вам сказать, почему вышла замуж за сэра Уильяма. Признáюсь, я испытываю к вам некоторую симпатию, и это позволяет мне делиться с вами определенными откровениями. То, что я вам сейчас расскажу, на протяжении двух последних лет мучает меня, как болезнь. Слушайте же.

Она сделала паузу, будто еще раз определяя для себя степень откровения, до которой сама может дойти с этим человеком. В камине под действием жаркого пламени жалобно и протяжно пискнул сучок, и этот звук будто стал сигналом для герцогини к началу исповеди.

– За герцога Кингстона я вышла замуж, конечно же, не по любви, а из чисто корыстных побуждений. Просто мне нужно очень много денег для приобретения драгоценностей.