Они познакомились в Берлине в год окончания войны с Наполеоном… Дочь Фридриха Великого, она была живым портретом своей матери, покойной королевы Луизы Прусской. Она предстала перед Николаем в первый раз в изящном белом платье, украшенном ее любимыми цветами, белыми розами. Одним из романтических имен Александры в России и стало имя «Белая роза».

Брак Николая и Александры был одним из самых счастливых среди брачных союзов русских царей. Жизнь молодой четы проходила в Аничковом дворце, в «аничковом» рае, как называл свой супружеский дворец Николай. Чтобы обучить юную императрицу русскому языку, был приглашен Василий Андреевич Жуковский. Он был замечательным поэтом, но совсем не строгим учителем. Уроки часто отменялись по причине дворцовых балов. Александра Федоровна трогательно заявляла своему Жуковскому, что она не выучила басни, потому что ей было некогда. До конца жизни Александра так и не могла поизносить длинных фраз на русском языке, и до конца жизни поэт был трогательно влюблен в Александру.

Анна Федоровна Тютчева писала: «Это была нежная детская душа. Дочь прусского короля, она была воспитана в то время, когда вся немецкая молодежь зачитывалась поэзией Шиллера и его последователей. Император питал к своей жене, этому хрупкому и изящному созданию, страстное и деспотическое обожание сильной натуры к существу слабому, единственным властителем и законодателем которого он себя чувствовал».

У нее было предназначение, быть, прежде всего, женой и матерью. Когда некоторые дамы жаловались митрополиту Филарету, что императрица много танцует и гоняется за развлечениями, вместо того, чтобы думать о спасении души, Филарет сказал на это: «Возможно, но я думаю, что она танцуя попадет в рай, в то время как мы еще будем стучаться в двери».

Император, случалось, увлекался другими женщинами, особенно после того, как врачи запретили Александре иметь детей. Но вообще был хорошим семьянином. «Мы живем ладно с моею старухой… Люблю, люблю мою старуху и детей» – сказал он как-то. «Старухой» он называл тридцатитрехлетнюю Александру Федоровну. «Старику» было тридцать пять.

Чтобы увлечь жену красотой русской песни, Николай Павлович на вечерах в Аничковом дворце исполнял под фортепьянный аккомпанемент народные песни. Он обладал хорошим баритоном, пел сердечно, в меру страстно. Среди его любимых была «Как на матушке, на Неве реке молодой матрос корабли снастил», которую по преданию придумал Петр Великий.

А еще Николай и Александра самозабвенно любили театр.

Поселившись в Аничковом Дворце, Николай прежде всего позаботился об устройстве театральной залы, где сам с удовольствием разыгрывал пьесы. При Николае возрождается жизнь в Эрмитажном театре, для выездных представлений строится театр на Каменном Острове. Однажды, в домашнем спектакле в Гатчине, Николай неожиданно для всех вышел на сцену в мундире квартального надзирателя. Но царь играл и Мольера, и Гете, и делал это гротескно, доводя роль иногда до анекдота, до абсурда.

В 1832 Карл Росси строит царю Александринский театр, который был назван в честь императрицы. Он был похож на дворец. В Александринке были обширные апартаменты Николая, которые он часто посещал. К числу его любимых актеров принадлежал Каратыгин. Император сказал ему как-то: «Вот ты, Каратыгин, умеешь представляться кем угодно. А меня ты, пожалуй, и не сыграл бы»

«А позвольте, ваше величество, я даже сию же минуту перед Вами изображу вас», – сказал Каратыгин.

«Попробуй», – ответил царь. Каратыгин немедленно встал в позу и, обратившись к находившемуся здесь директору театров Гедеонову, сказал голосом императора: «