. У него были все задатки художника, философа или помешанного…В глазах цесаревича … угадывался какой-то соблазн».

Растопчин впоследствии уверял, что добился отмены объявления войны Англии, только согласившись пропеть одну из любимых оперных арий императора.

Канцлер Бестужев-Рюмин пытался убедить Священный Синод, ввиду слабого здоровья наследника, позволить Екатерине брачный союз с Григорием Орловым. В ответ Панин усадил наследника в седло и заставил преодолеть двенадцать верст галопом. Затем Павел явился в большой салон, где собрался весь двор. Заляпанные грязью сапоги Павла свидетельствовали, что он совершил прогулку верхом через весь город, а следовательно – вполне здоров. Народ с радостными криками устремлялся за цесаревичем, когда видел его на улицах столицы. Павел часто бывал веселым, оживленным, выпрашивал у матушки через Панина чины для своих учителей.

Как-то он написал сатирическое письмо турецкому посланнику и чуть было не отправил его: «Господин посланник, – якобы писал Павел, – понеже вы видом козлу, нравом медведю, а умом барану уподобляетесь, милости просим вон».

Надо думать, что без молчаливого одобрения этих слухов Екатериной они не посмели бы появиться.

Его сердце требовало нежности. Очень рано он пытался найти выход для себя в любви к женщине. Его чувства были платонического свойства – он был плоть от плоти немецкий романтик. Он ждал от любовниц душевного понимания и сердечности. В четырнадцать лет Павел влюбился во фрейлину Веру Николаевну Чоглокову. «С какой грациозностью она делает реверансы!» – восклицал он. Павел подарил ей конфеты с ароматом бергамота в форме сердца, стал изучать танцы у француза месье Гранже, и часто смотрелся в зеркала. Екатерина наконец-то была довольна. Долой мрачные мысли, долой мысли об участи отца! Она пригласила в императорскую ложу комедиантку мадемуазель Кладиш, которая в любой момент могла удовлетворять вкусы самых привередливых мужчин…

Но Павел всегда будет романтически относиться к артистам. В юности он отважился выйти на сцену в роли Гименея в балете «Галатея и Ацис», окруженный молодыми танцовщицами. В пору его недолгого царствования артист французской труппы Фрожер получил право входить в кабинет государя. Часто видели, как император прогуливался с ним рука об руку. Фрожер был остроумным и дерзким, отпуская иногда шутки в адрес великих князей или изображая их. Павлу, судя по всему, нравилось это, поскольку сам он лишен был находчивости и остроумия.

Первая жена Павла Петровича, немецкая принцесса Вильгельмина, получившая в крещении имя Натальи Алексеевны, также развлекала мужа маскарадом, фейерверками и очень любила театр. Как ей нравилось появляться в спектаклях вместе с Павлом и несколько раз переодеваться в течение спектакля! Великий князь с молодой женой забыл о мигренях, он увлечен! С легкой руки Натальи Павел стал интересоваться французской литературой, в Париже был заведен свой литературный агент, Лагарп, – он станет потом воспитателем его старшего сына Александра.

Через три года после свадьбы Наталья Алексеевна умерла при родах. Говорили, что отцом ребенка был не Павел, а лучший друг цесаревича граф Андрей Разумовский. Екатерина сочла нужным показать сыну тайную переписку жены, чтобы он слишком уж не страдал от ревности. Удар был беспощаден. Павел окончательно убедился в том, что он приговорен быть участником тайной и великой трагедии, которая создается на небесах. Мир – это скорбный театр… В письме к посланнику в Дании барону Сакену он писал:

«Я рассматриваю этот нанесенный мне суровый удар, как испытание, посланное мне Господом… Это Он создал меня, только Ему одному известно, на что он меня предопределяет и только ему одному известен конец всего, что здесь происходит с нами!»