Несмотря на гордость отца, от своего роста я пока получаю только неприятности. В церковно-приходской школе, в которую я перестала ходить только в прошлом году, все шишки всегда доставались мне, хотя нас училось в этой школе аж пятьдесят человек. Часто батюшка Феофан делал так: он смотрел в упор на какую-нибудь китайскую или корейскую девочку, а вызывал… меня! А я, как назло, урок по закону божьему не успела выучить.

Ну не бум-бум! Какое там домашнее задание! Допоздна ныряла! Гребешков, устриц ловила! Есть-то хочется!

А от папы с его аристократическими замашками мало чего дождешься. Так в ожидании и умрёшь с голоду. До двенадцати лет меня воспитывала бабушка Май – мама моей мамы. Когда я жила у бабушки, то хоть раз, но наедалась досыта. В остальное время моей едой было то, что я ловила в море или воровала. А когда бабушка умерла и я вернулась жить к папаше-аристократу, то тут уж мне пришлось полностью взять на себя не только своё, но и отцово пропитание. Ну да ладно! Не будем вспоминать сегодня о грустном! Сегодня великий день! Бабушка Май меня бы поняла, а вот отец не поймёт. А я и говорить ему не буду! А то как заведётся на полдня о том, что подобает и что не подобает отпрыску аристократического рода!

Сегодня я в первый раз буду петь одна перед публикой! До этого я пела только в церковном хоре. Правда, иногда солировала. При звуках моего голоса лицо батюшки Феофана смягчалось, но это никак не влияло на мои отметки. Пение пением, а закон божий надо учить! Несмотря на мою внешнюю бесшабашность, внутри я очень робкая!

В душе моей боролись два начала: одно влекло к приключениям, а другое, напротив, внушало страх. Поэтому я не решилась пойти на прослушивание, хотя оно было назначено в другом районе.

Забавно, что я боюсь центра города, а вот богатые люди и полиция, наоборот, опасаются нашего района как огня.

На Миллионке легко можно затеряться, и никто не найдёт пропавшего. Говорят, что под Миллионкой есть целый подземный город с тайными ходами и лабиринтами на многие километры.

Пожалуй, стоит отправиться в хибару, которая осталась мне от бабушки Май.

Домой с платьем не пойдёшь – начнутся наставления о чести и достоинстве. Будут расспрашивать о прошлом. Хороший у меня отец, но странный! Он, кажется, думает, что еда на столе появляется по волшебству.

Решено, не пойду домой. Надеюсь, дом бабушки не рухнет мне на голову, пока я буду мерить платье! Дом моей бабушки представлял собой лёгкое деревянное строение, в стенах которого зияли огромные щели, кое-как заделанные глиной и землёй. Крыша была покрыта хворостом, плотно прижатым слоем земли.

Пол в доме был земляной, окон и дверей не было – их заменяла циновка, служившая занавеской. Печи также не было, лишь каменное основание, на котором разводили костёр.

Жилища русских, подобные тому, в котором я сейчас живу с папой, не сильно отличались от китайских, но обычно в них были железные печи.

Если бы мы посмотрели на дом бабушки и другие дома на Миллионной улице, то могли бы сойти с ума от разнообразия их форм и цветов. На всю улицу было всего несколько каменных домов.

Я уже собиралась войти в дом бабушки, но меня остановило восклицание.

– Не входи туда, Си!

Си – это я. Вообще-то меня зовут Анастасия, но моим друзьям сложно выговаривать это имя, поэтому они сократили его до двух букв.

Моя японская подруга Енеко увидела, что я обратила на неё внимание, и поманила меня к себе. В руках у неё была сумка со школьными учебниками, а в глазах читалась тревога.

– Не ходи туда, Си, – снова сказала она.

– Почему? – машинально спросила я.