Большой интерес представляют рассуждения Шеллинга о связи мифологии с искусством. Он полагает, что мифология символизирует вечные начала и является материалом всякого искусства; мифотворчество продолжается в искусстве. Другими словами, то и другое сближает творческая природа. Согласно Шеллингу, в искусстве художник занимается индивидуальной творческой мифологией. В данных положениях Шеллинга можно усматривать указание на то, что художник сам творит свой миф, но творит его, очевидно, по законам мифа. Особое отношение Шеллинга к искусству ощущается в следующем его тезисе: Абсолют познается в ходе интеллектуального созерцания в искусстве, которое (искусство) он в некотором смысле ставит выше философии. На наш взгляд, это – весьма любопытное суждение для философа. В учении Шеллинга, конечно, ощущается общее влияние идей романтизма. Многие представители этого идейного и художественного направления сами были поэтами, и это не могло не отразиться на их общем подходе к мифу. Романтики толковали миф, прежде всего, как поэзию, и поэтому многие из них серьезно полагали, что «мифы могут быть правильно поняты только поэтами».

В первой половине XIX в. в науке о мифе формируются два основных направления, две главные школы, демонстрирующие кардинально противоположные подходы к изучению мифа. Первое из этих двух направлений представлено так называемой на–турмифологией (или натурической мифологией), а другое – антропологической (или обрядовой) школой. Первое направление, сложившееся в Германии в значительной степени под влиянием работ Якоба Гримма (имеется в виду прежде всего его «Немецкая мифология»), так или иначе связанное с традициями романтизма, опиралось на успехи научного сравнительно–исторического языкознания, поэтому оно предлагало исследовать миф преимущественно в контексте его связи с языком. Вторая школа ориентировалась главным образом на сравнительную этнографию, поэтому исходила не из текста, а из обрядов.

Наиболее выдающимся представителем первой школы является, конечно, немецко–британский ученый, талантливый лингвист и востоковед Макс Мюллер (1823—1900). В его работах (например, в книге «Очерк сравнительной мифологии», 1856 г.) отчетливо звучит мысль о том, что нельзя подходить к мифу как изолированному явлению вне его связи с языком. Он утверждает, что миф – своего рода болезнь языка. Таким образом, Мюллер выводит миф из языка. Мы можем вспомнить, что у Вико, который тоже говорил о связи мифа и языка, эта зависимость совсем иная. Развивая свою мысль, Мюллер утверждает, что миф есть результат смешения слов, «филологический обман». Миф, по его словам, – это большая иллюзия, хотя и бессознательный, но все же обман. И миф – это наиболее выразительное и яркое явление языка.

Как и другие представители натурической школы, М. Мюллер видит в мифах отражение обожествления человеком природы и природных явлений (солнца, луны, грома, неба и т.п.).

Для антропологической школы, в отличие от предыдущего направления, было характерно обращение не к тексту мифа, а к обрядам, ритуалам, празднествам. Стоит отметить, что за XIX в. был накоплен огромный этнографический материал по различным, в прошлом неизвестным народам. Конечно, в этом материале исследователей в основном привлекали такие элементы культуры, как праздники, ритуалы, представлявшие наиболее очевидный, явный и наиболее, так сказать, экзотический слой незнакомой культуры. Фундаментом антропологической школы явилась сравнительная этнография.

Примерно в это же время, со складыванием двух противоположных направлений в изучении мифа, начинаются достаточно активные и серьезные споры по проблеме, что считать первичным – миф или обряд. Надо сказать, что споры эти не утихают и в наши дни. И ученые не пришли к однозначному решению проблемы, которая им представляется очень важной.