Очень интересны положения Вико, касающиеся древней поэзии, заключающей в себе его концепцию происхождения поэтического языка из мифа, а прозаического языка – из поэтического. Таким образом, получается, что поэтический язык – самый древний язык, он непосредственно связан с мифом: поэтический символизм имеет, как полагает Вико, своим истоком все тот же миф. Он утверждает, что каждая метафора или метонимия по происхождению является «маленьким мифом». Удивительно тонкое наблюдение! Более того, по его мнению, метафоры превращаются в языковые знаки. И здесь мы видим, какую связь он устанавливает для мифа и языка. Таким образом, согласно Вико, общая символическая природа объединяет миф, поэзию и язык.

Древнейшую эпоху Вико представляет как исключительно поэтическую во всех ее аспектах (логика, метафизика, физика, география и т.д.), что, на наш взгляд, свидетельствует о древнем синкретизме, корни которого восходят к мифу. Это положение Ви–ко будет воспринято исследователями гораздо в более позднюю эпоху. Согласно Вико поэты – теологи, самые древние мудрецы у всех языческих наций.

Стоит отметить, что, с одной стороны, Вико связывает поэзию с тем, что он называет «неразвитой культурой», а с другой – говорит о возвышенном характере древней поэзии. Вспомним в этой связи, что древние греки считали поэзию языком богов. Отсюда – ее возвышенность и сакральность.

Много размышлял о мифе и мифологии один из выдающихся мыслителей–романтиков – Ф.В. Шеллинг (1775—1854), немецкий философ, автор «Философии мифологии». Шеллинг демонстрирует исключительно серьезное отношение к мифологии; он убежден, что миф не является поэтическим или философским вымыслом. Он считает, что существует самостоятельный, законченный мир мифа и что мифологию необходимо изучать «изнутри», как мир с его внутренними законами. (Мы увидим, как подобный подход будет основательно разрабатываться в работах А.Ф. Лосева.) В исследовании мифа Шеллинг исходит из того, что необходимо объяснять не содержание мифа, а его значение. (Эти мысли Шеллинга, на наш взгляд, определенным образом перекликаются с основополагающими тезисами К. Леви–Стросса, строившего свое учение о мифе не на основе синтагматического, т.е. повествовательного, анализа, а на основе парадигматики, в которой выстраиваются некие смысловые структуры.)

Особый интерес Шеллинга к мифологии объясняется тем, что он считал ее исключительно важной для понимания истории народов. В этой связи стоит вспомнить, что для представителей романтизма были характерны поиски истоков национальной психологии, национального духа, поэтому они обращались к фольклору и мифологии.

Философия мифа у Шеллинга является естественным развитием его концепции Абсолюта, согласно которой Абсолют есть недифференцированное тождество природы и духа, субъекта и объекта. Через самораздвоение Абсолюта осуществляется его самопознание. Данный тезис Шеллинга находит свои параллели и в обширном мифологическом материале (о чем свидетельствуют данные, приведенные в разделе данной книги, посвященном мифологическим универсалиям), и в древних учениях, философии древних греков в частности.

Например, главным в учении Прокла (V в. н.э.) является идея о триаде. Он говорит о следующих ступенях триады: пребывание в себе, выступление из себя (эманация, раздвоение – по Шеллингу), возвращение из инобытия обратно в себя (самопознание – у Шеллинга). Как известно, учение Прокла характерно для поздней античной мысли, в нем нашли свое четкое оформление идеи пифагорейской школы, которые присутствуют и у Платона (вторая половина V в. – вторая половина IV в. до н.э.), и у Плотина (III в. н.э.). Судя по всему, Шеллинг был хорошо знаком с идеями античных философов. (О Плотине более подробно речь будет идти в разделе, посвященном категории числа в мифе). Согласно концепции Шеллинга, в мифе видно, как божественное (Абсолют) приходит к самопознанию.