В какой момент это приедается – тёлки, аппартаменты, шампанское, креветки?

И стоять перестаёт и хочешь к Даше или Кате, которая умеет борщ варить и может блинов напечь. А ещё обнять нормально, с теплом и искренностью и на деле ей пофиг сколько у тебя там денег, но и выглядит она совсем не вот словно из камня наваяли скульпторы… но оно надо? Часто это просто потому что признаться себе, что тебе нравятся обычные такие девицы, как на картинах Рембрандта, а не вот словно модный аксессуар, сродни дорогой мобиле, часам или цвету галстука – в этом сезоне серый, в следующем синий. Так и девицы – в этом жопастые, в другом худющие, в третьем сисястые и чтобы губы уточками…

И я точно знал, что всё это не про меня, просто влетел во всё это с разгону, не рассчитал сил и захлебнулся… в роскоши, в дорогом алкоголе, который надо не бухать, как я привык бухать всё, что с градусом, а смаковать, и тёлки эти – не для секса, а как часы и туфли. Но ведь я парень простой, чтобы смаковать ром или виски, различать бурбоны, коньяки всякие, надо с серебряной ложкой во рту родится, а я до смешного – мальчик из захолустья. Ну, ладно, не такого уж и захолустья, в Москву на “собаках” гонял подростком, но скажи название города и большинство вокруг посчитают, что это где-то на другой планете, или вот там в Сибири или за Полярным кругом… медведей белых видел?

И я хотел простого и понятного мне, души хотел, идиот, драгоценности и красоты вот такого простого сочувствия, человеческого тепла, сожаления… мягкости. Вот сейчас взлетал по-настоящему, а там, там имитация, симулятор. Хотя конечно бабки это круто и всё можно. Или не всё? Просто у меня была моя звёздочка, я просто потерял, а теперь нашёл и счастлив был, как мальчишка, обретая своё прошлое, утопая в несовершенстве женщины, самой идеальной для меня не только в этот момент, но и всегда. Чёрт! Она помнила, что я любил острое!

Я стоял с ней под струями душа и задыхался от этого сжигающего меня осознания, слепящего и тащащего куда-то за грань чувства.

Звёздочка и на этот раз отдавала, и я же так херово поступил с ней, когда притащил в этот номер и просто трахнул без оглядки. Нет, знал, что она приняла это во мне – жажду, требование, но мне от этого не было хорошо ни разу. Я всё это интервью проклятое к ней назад хотел, так боялся, что исчезнет, что не удержу, снова потеряю.

Стал зависим от этих моментов, мгновений чистого и реального, словно действительно всё остальное всего лишь виртуальность. И ведь у нас с ней именно с этого началось, но как так получилось, что нереальное, выдуманное, стало таким осязаемым и словно единственно правильным для меня. И для неё, я бы так хотел доказать, что и для неё тоже.

Я утопал в ней, соединясь и чувствуя ответ, такое всепоглощающее желание дать мне то, что хочу, но отдавать потрясающе и я наслаждался и отчаянно хотел, чтобы ей тоже было хорошо, безумно хотел настоящего сотрясения тела от оргазма, а не томной первосортной имитации. И знал, что получу это. Изведу, измучаю, но получу.

Перетащил в постель, как думал и очень хотел сделать в прошлый раз, в том треклятом саду – вино, которое вдарило по мозгам после душа и секса в нём, растащило, но и желание обострило. Стоны эти её, влажность, слабое сопротивление и попытки спрятать от меня неидеальность своего тела. А я всё шептал в неё, что она потрясающая, и мне так хотелось, чтобы она поверила, увидела себя моими глазами… отчаянно хотел.

Прогибы спины, безумие одурманенного взгляда, пальцы и губы – херачило неимоверно и даже необъяснимо. Изголодался по ней. Не по сексу, которого действительно с прошлой встречи с ней не было ни с кем, потому что не хотел никого кроме неё. Закрывал глаза и видел перед собой, дрочил вспоминая то немногое что получил, фотку ту изучал, что была у меня в телефоне, с той презентации моей книги в начале февраля. Хотя так-то и фотка не нужна – яркой была в сознании, звёздочка, наваждение, маленькое доброе приведение, моя сладкая, мягкая девочка. И я не мог себе сказать, что она не девочка, потому что сквозило в ней – острая наивность, чистота такая, потрясающая, при этом смешанная с моим похотливым на деле желанием её тела, желанием её страстного возбуждения, но и чего-то ещё, неуловимого, потрясающего, с другого уровня восприятия, чувственности. Похрен. Хорошо. Просто охуенно.