— Деньги некуда тратить?

— Считаешь мои деньги?

— Нет, только на книгах не зарабатывают миллионы, – возразила звёздочка и была права.

— Так я на фейсе зарабатываю, малыш, свечу им, где только можно, почти все мои выходы в свет оплачиваются, – пояснил я, садясь на диван рядом с ней и хотя хотел смести, вот да, затискать, снова трахнуть, но уже нормально, чтобы кончала в меня, протяжными стонами, содроганием, впиваясь пальцами, царапая ногтями. Только говорить с ней так же офигенно, как и сексом заниматься. — Кто бы мне сказал семь лет назад, что моя рожа будет дороже моего творчества стоить… от смеха бы помер.

— Мне жаль, – совершенно искренне ответила она. И ведь я не жаловался, а она почему-то чувствовала, что меня до желания выпилиться это всё достало.

— Ты сказала, что у тебя ещё есть? – кивнул на лапшу.

— Да.

— Такая же?

— Да. Будешь? – оживилась она.

— Давай, – согласился, и внутри стало так хорошо от её радостной улыбки.

Звёздочка подскочила с дивана, достала из рюкзака второй стакан с лапшой. Я наблюдал за её действиями и меня невероятно пёрло, потому что это такое простое казалось бы действие, но вот от него внутри становилось так тепло, и щемило сердце – моя звёздочка заботливо заваривает мне чёртову лапшу… а я готов был есть её тоннами, лишь бы она продолжала это делать!

— Йопта, а чего такая острая? – подавился после первой вилки, потому что от специй сгорело кажется не только всё во рту, но в пищеводе.

— Прости, – она уставилась на меня с виной. — Ты же говорил, что любишь острое и я сыпанула тебе весь пакет специй.

И я уставился на неё, подвисая в моменте, таком счастливом до одурения.

— Ты помнишь? – спросил, и быть такого не может, потому что и вправду писал ей, что люблю очень острое.

— Почему бы мне не помнить? – смутилась она.

— Круто, – проговорил я, реально охереть, — кажется об этом не помнят даже мои родные.

— Почему?

— Это как с книгами…

— Кстати, я прочитала твою вторую книгу, – заметила она, отправляя в рот ещё порцию лапши.

— Серьёзно?

— Угу, – закивала она, жуя.

— И как?

— Ещё я прочитала часть третьей, чтобы было с чем сравнить.

— Так, – отставил стакан с лапшой и повернулся к ней.

Она слегка нахмурила лоб, прикусила изнутри губу. И я хотел попросить не врать, говорить, как она думает, потому что откровенно считал эти книги, если не шлаком, то уж определённо полнейшей хернёй, в лучшем случае стёбом.

— Тебя определённо перехвалили, – ответила звёздочка, а я с триумфом понял, что счастлив, потому что не обманывает меня, потому что честна несмотря ни на что.

— Сильно? – постарался быть серьёзным.

— Вторая книга ничего так, но третья… не… И определённо вот эти все, что ты “хорошо разбираешься в женщинах” – ничего подобного.

— Угу, – улыбнулся я. — Так уж и не разбираюсь? – всмотрелся в неё, прищурил глаз невольно.

— Хочешь сказать, что я здесь потому что ты этого захотел? – прошептала она, точно видя меня, вникая в самую суть.

— Я бы хотел, чтобы ты была здесь, потому что ты этого захотела. И кажется ты единственная женщина, в которой мне хотелось бы разобраться, – честно ответил я, утопая в её взгляде. Тёмном, словно там в его синеве шторм.

— Твои наёмники мне нравились намного больше, – смутилась она сказанному мною, отвела взгляд.

— Мне тоже, звёздочка, мне тоже…

— Тогда зачем? – и снова встретилась со мной взглядами, моргала, так невыносимо очаровательно.

— Я тогда… писал же в издательства. Бродил, как неприкаянный. Свою хотел книгу, даже издал малый тираж, как раз тогда когда тебя обидел, – и звёздочка мотнула головой, — в долг, но… и мне посоветовали агента. И началось – всё не то, тут не так, тут не этак. Это не читают, это херня, – я фыркнул и вздохнул. — Надо вот так и вот так, а лучше вообще вот. И мне тошно было, а потом Лютик заболел.