Почему же сейчас нет слёз, нет воли что-то сделать? Бесконечная пустота, глухота и полное неприятие любых эмоций. Тёплое солнце медленно всходило над лесным берегом, проникало в росу и свежесть утра. Агата ни о чём не думала, стазис её чувств должен пройти, и тогда она сможет понять, что с ней произошло. К Матвею не было ненависти, он тренировался на своём месте, хорошо просматриваемом с её мостков, но девушка ни разу не поискала его глазами. Быть может, при встрече она бы его даже и не узнала, быть может, она даже и не помнила, почему наступила такая глухота чувств и как выглядел кто-то важный для нее.

Глаза Агаты будто смотрели внутрь себя. Прохожие, приятели натыкались на зеркальное отражение своих улыбок – она с удовольствием их возвращала. Спокойно слушала любую болтовню, помнила интересы каждого. Шутила и ёмко в ответ сочувствовала одной или двумя фразами.

На открытой летней кухне пар клубился ото всех конфорок сразу. Три девушки в передниках, поварских полиэтиленовых чепчиках помогали готовить блюда к большому деревенскому застолью. Каждый год в “Аукшино” проходил фестиваль фермерства. Все дома деревни и дачного посёлка подготавливали его, как при толоке в крепостные времена – сообща. Устанавливали столы, сцену для концерта, площадку для танцев, приносили еду – а потом так же дружно отмечали. Но в этом году Катерина Анкельсон – председательница дачного товарищества и негласная руководительница деревни – решила добавить празднику масштаба. Поэтому список приглашённых расширили до гостей “столицы” из связей самой Катерины. Приготовление пищи “централизовали”, поставив специальную летнюю кухню и определив список блюд для каждой семьи. На самом празднике обещали, что будут работать официанты, а развлекательную часть возьмёт на себя приглашённый ведущий с командой аниматоров.

Летний послеполуденный зной и пар от плиты покрывал кожу девушек испариной. Они весело переговаривались, перебрасывали друг другу то овощи, то полотенце, то шутки. Старшее поколение уже завершило свои кулинарные задачи: пироги, жаркое, отбивные, запечённую птицу, фаршированные яйца, грибы, рулеты, кучу изысканных блюд: меланзану, террин из печени по-датски, крокеты из курицы, крокеты из трески, хумус, инжир с ветчиной, запечённые мидии, сардины в уксусе, карпаччо из говядины с трюфелями. Оставалось доварить суп-пюре по собственному рецепту Катерины и нарезать, “но не заправлять!” зелёные салаты. Для этого на дежурство и оставили весёлую троицу. Вика, самая языкастая из них, разложила морковь и огурцы и, подражая поварихе в советской столовой, рассказывала бородатые анекдоты:

– Галя, – она опускала тембр своего голоса до грубого и твёрдо проговаривала “г”, – смАтры, мАрковка, как “причиндалы” моего мужа! – меняла голос на писклявый, добавляла: – Что, такой же большой? – Нет, такой жА грязный!

Алеся и Агата покатывались со смеху, не столько с анекдота, сколько с манеры Вики передразнивать старые шутки.

– Ох, – вздохнула Алеся, поправила свой тёмный хвост и, сладко потянувшись, как кошка, запрыгнула на стол между мисками с уже нарезанными салатами.

– Работай давай, – Вика запустила в нее полотенцем, – а то барыня-государыня недовольна будет.

Кухню построили однокомнатную, около 30 квадратных метров, но так как использовать её планировали пару дней на фестивале, то никто не озадачился удобством расположения плиты и ящиков для хранения. При входе справа стояли духовые шкафы и огромная газовая плита. Агата отвернулась от плиты на звук упавшего полотенца и из-за плеча посмотрела на подруг. Она занималась супом – “большая ответственность”, как сказала её бабушка.