И вдруг….

Жжение. Сначала лёгкое, едва ощутимое. Но с каждым ударом сердца оно разгоралось всё сильнее. Оно вспыхнуло в груди, расползаясь по телу, будто пожар, охватывающий сухую траву. Лиррик снова посмотрел в зеркало, но уже не увидел своего лица. Только свет. Ослепительный, чистый, он заполнял его изнутри, рвался наружу, превращая всё вокруг в бурлящее сияние.

Свет древних звёзд, свет забытых времён. Он восходил из глубин его памяти, распространяясь на сотни километров, проникая в каждый уголок его школы.

Выжимка из плодов дерева дуду, перемешанная с его сухими листьями, прекрасно маскировала охотников жёлтого леса, оставляя лишь белки их глаз заметными в утреннем свете. Длинные плащи, сшитые из шкур ящериц-перебежчиков, меняющих цвет в зависимости от температуры и погодных условий, дарили приятную прохладу, особенно в это душное, нестерпимо жаркое утро.

Тин и Дана с детства знали этот лес, будто часть своей души оставили в его тенистых чащах. Они охотились и собирали съестное с тех самых пор, как научились ходить. Сегодняшний день не был исключением.

– Осторожней, Дана! – недовольно проворчал Тин, когда сестра, поскользнувшись, слегка толкнула его в бок. – Лесной кабан – не игрушка! Один неверный шаг – и нам конец!

– Да, да, да! Ты повторяешь это каждые пять минут, – фыркнула Дана, указывая копьём на белые шляпки грибов, выглядывающие из-под листвы. – Может, пока идём в лощину кабанов, соберём немного грибов? Мама приготовит из них рагу с сыром.

– Ты знаешь, что я не люблю сыр! – нахмурился Тин и бросил взгляд в сторону солнца, которое медленно, но верно поднималось к зениту. – Нам нужно поспешить, если мы хотим вернуться к ужину.

Лес становился гуще, а редкие исполинские деревья, что некогда служили маяками для путников, нависали над ними, раскинув ветви, словно великаны, тянущие руки к небу. Они напоминали путникам о границах, за которыми начиналась земля громового утёса – место, откуда не возвращаются. Лежащие под этими древними великанами гигантские семена, напоминающие жёлуди с твердой, как камень, поверхностью и размером с небольшой дом, нередко служили убежищем для заплутавших охотников, которые не успевали до захода солнца вернуться с добычей. Их гладкая, переливающаяся в солнечном свете оболочка создавалась из крепчайшей древесной мембраны, которая мерцала золотыми бликами, отражая лучи полуденного солнца.

Земля под ногами была устлана бархатистыми полупрозрачными листьями, а среди них мелькали хрустальные бурундуки, спешащие укрыться в тенистых корнях. Высоко над путниками, на вершине клёна, красные лисицы, чьи меха сияли, будто драгоценные самоцветы, наблюдали за ними с неприкрытым интересом. Их глаза сверкали умом и хитростью, а движения оставались невидимыми для неосторожного взгляда.

Солнце уже стояло в зените, когда они добрались до лощины. Пробравшись через узкий проход между массивными стволами, Тин первым делом принялся за установку ловушек. Он перетаскивал упавшие осины, создавая возвышенность, на которой закрепил прочную петлю. Второй конец ловушки он перебросил через ветку могучего вяза, тщательно натянул и привязал его к перекладине, рассчитав всё так, чтобы петля захватила голову кабана, не причиняя ему смертельных ранений.

Дана, в свою очередь, вытащила из заплечного мешка несколько початков кукурузы. Они уже несколько недель приманивали зверя этим лакомством, чтобы тот привык к месту. Она аккуратно разложила початки в центре петли, затем вылила из кожаной фляги густую, тягучую жидкость на приманку. Жир чёрной рыбы источал пряный, насыщенный запах, который разносился по лесу, обещая скорую добычу.