Над зеркальной гладью озера скользили две серебряные совы, их мощные крылья вспарывали неподвижную водную гладь, оставляя за собой лёгкую рябь. Едва заметное волнение начало разрастаться, разливаясь по поверхности озера. В памяти тут же всплыло прошлогоднее бедствие.

Совы – это было предзнаменование.

Прошлым летом, за несколько часов до того, как гроза обрушилась на округу с неистовой яростью, точно такие же птицы рассекали небо. А потом налетел ураган.

Эол непроизвольно сжал кулаки.

Мысли о золотом столе, который он так и не успел рассмотреть как следует, всколыхнулись с новой силой. Если Лихая разольётся, он может потерять его навсегда.

– Нужно быстро сбегать и всё осмотреть, иначе течение унесёт его к самому водопаду, – пробормотал он, перепрыгивая через крыльцо и направляясь к калитке.

Нира в этот момент визжала от восторга, гоняя по двору Люма, который выглядел особенно нелепо в нарядном платье с рюшами. Белоснежный пушистый клубок носился кругами, отчаянно пытаясь избавиться от своей участи.

Но у Эола не было времени на их игры.

Едва он вышел за ворота, как воздух наполнился тревожным гулом. Весть о надвигающейся грозе разнеслась по округе быстрее торопливого шага Эола, быстрее бешеного ритма его сердца.

На улицы высыпала детвора, распахнув руки навстречу первым каплям дождя. Они визжали и смеялись, ловя их ртами, подставляя ладони, прыгая по лужам, которые ещё только начинали собираться. Сырой ветер гулял по улицам, запутывался в волосах, шевелил занавески в открытых окнах.

Эол спешил, лавируя между расшалившимися малышами, но их суета лишь замедляла его.

И тут над головой что-то резко вспыхнуло.

Секунду спустя ударил гром – настолько сильный, что его дрожь передалась земле, пробежала по ногам, заставила внутренности сжаться.

Дети завопили, зажимая уши.

Эол обернулся – и понял, почему.

На горизонте рассекло небо тонкое копьё молнии, осветив округу мертвенным белым светом. В следующее мгновение раздался гул – не просто гром, а настоящий боевой рёв стихии.

Теперь уже не было сомнений: река выйдет из берегов.

Эол сорвался с места, взлетая по скользкой дороге к месту, где он оставил стол.

Лихая уже проснулась.

Бушующая вода неслась вниз по склону, ревела, захлёстывала камни, намывала берег, подбираясь к мосту. Её мутные потоки колебались, словно живое существо, что медленно, но неумолимо поднималось со дна.

Вчера она ещё спокойно журчала под мостом, а сейчас её волны лизали опоры, вздымаясь на добрые пять метров выше.

Там, где раньше был берег, теперь уже начиналась бездна.

Но не это было самым страшным.

Лихая заинтересовалась его тайной.

Кучи веток и листьев, что скрывали золотой стол, уже начали рассыпаться под напором воды. Казалось, что множество тонких ручейков, извиваясь, тянулись к нему, как любопытные щупальца, пытаясь добраться до того, что он прятал.

Эол бросился вперёд, разбрасывая гнилые ветви, осыпающиеся на грязь с влажным хлопком.

С каждым мгновением вода подступала всё ближе, и он понимал: у него остаётся всё меньше времени.

Когда он, наконец, освободил стол, Лихая взревела, будто многоголосая толпа на стадионе, встречающая своего чемпиона.

Он с силой упёрся в массивное дерево, пытаясь сдвинуть его подальше от берега.

Но стол был неподъёмным.

Он утопал в размокшей земле, как будто сама природа не желала отпускать его из своих объятий.

Эол выругался и склонился над резной поверхностью.

Его пальцы нащупали что-то шероховатое.

Надпись.

Он прищурился, всматриваясь в золотую табличку, на которой был вырезан текст. А чуть ниже – крохотный треугольный символ.