Ещё одним важным аспектом её мировоззрения стало убеждение, что человеческая неспособность к гармонии распространяется не только на природу, но и на самих себя. Наблюдая за предательством, страхом и жестокостью, которые стали частью повседневной жизни, она осознала, что человечество неспособно преодолеть внутренние противоречия. Идеологии, которые должны были объединять людей, в конечном итоге разделяли их, превращая в врагов друг друга. Это чувство усилило её отчуждённость и убедило в том, что общество как система не поддаётся реформированию или исправлению.

Именно в этот момент в сознании Е Вэньцзе начала зарождаться идея, что спасение человечества возможно только через вмешательство извне. Если люди не способны сами построить гармонию, то, возможно, внешняя сила, лишённая человеческих слабостей, сможет направить их по другому пути. Для Е это не было радикальной мыслью, а логическим выводом из её опыта. Жизнь показала ей, что попытки построить справедливое общество на Земле неизбежно терпят крах, поэтому её взгляды начали склоняться к поиску решений за пределами человеческой цивилизации.

В результате это событие стало ещё одним шагом к формированию её философии: идея о том, что человечество заслуживает своего самоуничтожения или кардинальной трансформации, приобрела для неё моральное оправдание. Е Вэньцзе видела себя не как злодея или предателя человечества, а как человека, который осмелился признать истину о его природе. Её мировоззрение стало частью её внутренней борьбы: на одном полюсе было осознание необходимости спасения планеты, на другом – чувство, что люди, как вид, этого не достойны.

Культурная революция, развернувшаяся в Китае, стала не только историческим катаклизмом, но и катастрофой для личной философии Е Вэньцзе. Этот период насилия, подавления и массового унижения окончательно разрушил её веру в то, что человечество способно создать справедливое общество. Ранее, ещё до трагической гибели её отца, она, возможно, верила в возможность перемен и идеалы, стоящие за революционными движениями. Однако столкновение с реальностью этих событий, на которых идеология стала прикрытием для массовых репрессий, сделало её убеждения неузнаваемыми.

Культурная революция показала ей, что идеология может быть использована не для освобождения, а для тотального подавления людей, их мысли, их личности и их прав. Именно в это время Е Вэньцзе осознала, что любые великие идеи – будь то коммунизм, наука или национальное единство – могут быть использованы как орудие власти и насилия. То, что она увидела, что было сделано с её отцом, его коллегами и тысячами других людей, вызвало у неё разочарование в любых идеологических системах, претендующих на абсолютную истину.

Для неё революция перестала быть образом освобождения, как это изображали в государственных пропагандистских материалах. Вместо этого она стала символом разрушения человеческих жизней и судеб в угоду слепому следованию партийной линии. Культурная революция лишила её веры в то, что любые идеологии, независимо от их исходных намерений, могут привести к созданию гармоничного и справедливого общества. Идеологические догмы стали всего лишь инструментом для манипуляции массами и уничтожения тех, кто осмеливался думать иначе.

Этот процесс насилия не ограничивался только физическим уничтожением: его эффект распространялся и на душу. Люди, поддавшиеся идеологическому давлению, теряли не только собственные взгляды, но и способность к эмпатии. В этом процессе они становились теми, кто был готов предать, уничтожить, забыть о человеческом достоинстве, если это требовала партийная линия. Видя это, Е Вэньцзе сделала вывод, что человеческое общество, независимо от своей культурной и политической ориентации, всегда будет подвержено воздействию разрушительных идеологий, которые угнетают истинные ценности и правду.