Верховодит же таким субъектом, по мнению Бентама, «принцип полезности»:

«Природа поставила человечество под управление двух верховных властителей – страдания и удовольствия. Им одним предоставлено определять, что мы можем делать, и указывать, что мы должны делать. К их престолу привязаны, с одной стороны, образчик хорошего и дурного и, с другой, цель причин и действий. Они управляют нами во всем, что мы делаем: всякое усилие, которое мы можем сделать, чтобы отвергнуть это подданство, послужит к тому, чтобы доказать и подтвердить его. На словах человек может претендовать на отрицание их могущества, но в действительности он всегда останется подчинен им. Принцип полезности признает это подчинение и берет его в основание той системы, цель которой – возвести здание счастья руками разума и закона. Системы, которые подвергают его сомнению, занимаются звуками вместо смысла, капризом вместо разума, мраком вместо света»[22].

Для Бентама существует только интерес отдельного человеческого индивида, понятие «общество» есть только сумма воль отдельных индивидов и не более того.

««Интерес общества» – одно из самых общих выражений, которые только встречаются во фразеологии нравственного учения: неудивительно, что смысл его часто теряется. Когда это слово имеет смысл, он таков: общество есть искусственное тело, состоящее из индивидуальных лиц, которые рассматриваются как составляющие его члены. Что же такое в этом случае интерес общества? Сумма интересов отдельных членов, составляющих его.

Напрасно толковать об интересе общества, не понимая, что такое интерес отдельного лица. Известная вещь может содействовать интересу или быть в интересах отдельного лица тогда, когда она стремится увеличить сумму его удовольствий или, что одно и то же, уменьшить сумму его страданий»[23].

Концепция «экономического человека» И. Бентама получила название «утилитаристской»[24], поскольку в основании ее лежит принцип пользы (выгоды). Впоследствии подобный подход к природе человека в слегка модифицированном виде лег в основу теоретических конструкций австрийской школы (Е. Бём-Баверк, К. Менгер, Ф. Визер, затем Й. Шумпетер и Ф. Хайек).

Джон Стюарт Милль логически завершил построение внушительного здания системы английской классической политэкономии, еще раз указав на то, что базисом всей экономической деятельности является собственный, эгоистический интерес каждого отдельного индивида, но при этом отметив тот факт, что подобный подход содержит в себе элементы абстрагирования от других качеств и свойств реального человека.

В.С. Автономов по поводу экономической антропологии Милля заключает:

«Экономический человек в трактовке Милля – это не реальный человек, знакомый нам по наблюдениям за собой и другими людьми, а научная абстракция, выделяющая один-единственный мотив из всего спектра человеческих побуждений. Подобный метод является, согласно Миллю, единственным подлинно научным способом анализа для общественных наук, в которых невозможны эксперимент и опирающаяся на них индукция»[25].

Дж. Ст. Милль также обратил внимание на то, что экономический человек не способен осуществлять полное господство над существующей экономической ситуацией и полностью предугадывать последствия собственных поступков. Вероятно, что одной из причин этого могло быть то, что индивид располагает лишь ограниченным знанием в отношении всякой хозяйственной ситуации.

«Люди способны контролировать свои собственные действия, но не их последствия, которые их действия имеют для них самих или для других людей»[26].