«Каузальный анализ никогда не дает оценочных суждений, а оценочное суждение – отнюдь не каузальное объяснение»[106].

Следовательно, точка зрения позитивизма и марксизма, объединяющая социальные и естественно-научные законы в один общий ряд, согласно Веберу, оказывается несостоятельной. Законы природы можно познавать объективно, поскольку познающий субъект не применяет в их исследовании собственную систему социальных ценностей и пристрастий, в результате чего «субъективное» здесь фактически сведено к нулю[107]. В отношении же «законов общества» картина реальности (теперь мы уже имеем дело с социальной реальностью) радикально меняется: здесь исследователь «включает» в нее (картину реальности) свои ценностные пристрастия (идеологические, политические, экономические и т. п.), которые как бы «вкрапляются» в социальное знание и делают его в той или иной степени субъективным, пристрастным.

Значит ли это, что из социальной науки полностью исчезает всякая объективная истина – истина, полностью независимая и от человека и от человечества? И да, и нет. Да, потому что полностью независимой от субъективных пристрастий истины в человеческом обществе быть просто не может. Возможен только интерсубъективный вариант истины – то, что истиной принято считать по соглашению, то, что выражает общую волю или всех людей, или их большинства. Нет, потому что объективная истина как истина факта продолжает существовать: «Первая мировая война началась в 1914 г.», «Битва при Бородине между французской армией Наполеона и русской армией под командованием Кутузова состоялась 26 августа 1812 г.» и т. д. и т. п. Но как только эта истина выходит за пределы факта, в сферу его интерпретаций, в действие начинают вступать субъективные оценки и пристрастия. Например, по поводу той же Бородинской битвы: в чью пользу она закончилась – русских или французов? Подавляющее большинство французских историков утверждают, что ее выиграл Наполеон, ведь Кутузов был вынужден отступить. Российские историки уверены, что по крайней мере Кутузов ее не проиграл (он сохранил армию, хотя и отступил), в результате, исходом была «ничья», если это слово уместно применять к воинскому сражению. Получается, основной спор разворачивается именно вокруг интерпретации, а не вокруг самого факта. Можно ли примирить между собой различные интерпретации? В принципе, можно, хотя полученный результат скорее будет снова неким вариантом «интерсубъективного договора», чем объективной истиной.

В итоге позиция неокантианцев и Вебера привела к радикальному переосмыслению проблемы истины в социальных науках. Она натолкнула исследователей на ту мысль, что в социальном познании важно не только само познание (в смысле поиска истины), но и понимание (как поиск консенсуса вокруг интерпретаций истины). В связи с этим будет уместно начать разговор о социальной феноменологии и герменевтике.

Герменевтика (название происходит от Гермеса – древнегреческого бога письменности, а также от «герменеою» – «разъяснить, истолковывать» (древнегреч.)) как философское направление сформировалась во второй половине XIX в. Возникновение ее связано с именем немецкого ученого Вильгельма Дильтея (1833–1911).

Основополагающий тезис социальной эпистемологии Дильтея выглядит следующим образом: отчасти соглашаясь с неокантианцами, он подчеркивает необходимость учета ценностей в познании социальных явлений; однако для него это лишь один из многих моментов процесса «включения» человека в