Джеки, поняв, что больше поговорить не о чем, уже направилась к выходу, попутно крикнула:

– Договорились.

***

Как только Джеки вышла на улицу, в носу тут же защипало от пыли, попадающей в ноздри, а в горле запершило.

Она шагнула со ступени, поднимая под собой небольшой клубок песка.

Лошадь, привязанная к стойлу, недовольно фыркнула, а повозка рядом с ней напомнила о работе.

Она некоторое время всматривалась лошади в глаза, а после перевела взгляд на повозку и разглядывала её с недоверчивой злобой, словно впервые увидела.

Наверное, работа извозчика была проклятьем. Вначале Джеки приходилось выслушивать желания грязных, пьяных оборванцев, а после внимать их непристойные беседы или идиотский флирт.

– Эй, —плечо Джеки со спины толкнули, —Ты что глухая? Раза три у тебя спросил. Подбросишь до конца улицы?

Джеки равнодушно указала на повозку, и когда парень толкнул в неё какой-то груз, Джеки перебросила ногу через седло и схватилась за повод.

***

К середине дня ветер начал блуждать по городу и поднимать за собой огромные пыльные тучи.

Совсем рядом послышался скудный свист.

– Эй, Джеки! —к свисту добавились хлопки.

До назначенного времени встречи оставалось больше часа, и Джеки коротала время на улице. Ей даже не нужен был повод что бы выйти и уныло прижавшись к белокаменной стене пусто наблюдать за вечно куда-то спешившими людьми и поднимающими пыль лошадьми.

Кроме Джеймса у неё не было знакомых, и поэтому она без особых сложностей опознала его голос.

Когда он подошел совсем близко, Джеки устало подняла взгляд.

– А что это тут у нас? —с детским любопытством, на редкость воодушевленный чем—то Джеймс, без особых усилий выдернул из пальцев Джеки карманные часы с золотой цепочкой.

Джеки дернулась, но пальцы сжались уже не чувствуя цепь в ладони. Джеймс растянулся в какой—то детской усмешке, ловко манипулируя часами, перекладывая цепочку с пальца на палец, из руки в руку.

Когда он осмотрел их тщательнеё, повертел регулятор и несколько раз внимательно открывал и закрывал крышку, рассматривая циферблат, то резко возразил, что в его голосе в мгновение появилось напряжение:

– Погоди, так они же мужские.

– Брата, —процедила Джеки и натянула шляпу так, что она закрывала глаза. Скрестив руки на груди и вальяжно упав на стену собственного дома, она рвано и тихо выдохнула.

Джеймс только коротко промычал.

Джеки стояла почти без движения, она даже не о чем не думала, просто задумчиво держала взгляд то на козырьке шляпы, то на пряжке своего сапога.

– Ну ты чего? —почти холодно спросил Джеймс, нарушая тишину, словно ему надоело стоять в безмолвном молчании, ожидать, когда Джеки наконец решиться продолжить разговор.

Джеймс ждал. Он, приподнимая её шляпу, озадаченно и внимательно рассмотрел все её черты лица.

Джеки не шевелилась, они лишь устало подняла стальной, неприступный взгляд, сохраняя самообладание что бы изнеможённо не растечься по стене дома.

Джеймс метал свой взгляд от носа к глазам, а после мельком оглядывал губы и щеки, не оставляя свой взгляд на какой—то части лица дольше мгновения.

– Встретимся у меня, —неосторожно подбрасывая часы, что цепочка звякнула, заявил Джеймс и отошел от Джеки, которая с какой—то озадаченной опаской стянула шляпу, прижала её к груди и туманно проводила Джеймса взглядом, который еще несколько раз оглядывался через плечо, мельком усмехаясь.—Часы отдам только если увидимся сегодня еще раз.

***

Дом Джеймса был на окраине города. А чуть левеё было старое, заброшенное ранчо, на котором никто не появлялся уже больше десятка лет.

Дом был большим, Джеки никогда не была у Джеймса и какое—то время просто стояла рядом и долго рассматривала крашенные деревянные доски и плоскую крышу с небольшим наклоном.