Смотрит на меня удивленно.

– Тебе рану нужно промыть, – предлагает неожиданно. – Могу провести в общагу. Промою, зеленкой помажу и все.

Смотрю на нее недоверчиво. Зеленкой? Мою морду? Да почему бы и нет.

– Пойдем, – говорю и кошусь на нее, вдруг пошутила. – Только я сам не смогу.

7. Глава 7

Лера

Рома ступает громко, по коридору разносятся звуки, кажется, даже просто от его поворота головы. Оборачиваюсь пару раз, желая показать ему жестом, чтобы был потише, но он смотрит только себе под ноги.

Хорошо хоть Маринки нет. Она, вообще, редко ночует в общаге, а тут и вовсе укатила на все выхи на какую-то дачу со своим битым кавалером. Ой, и у меня такой. Хотя, какой он мне кавалер.

Открываю дверь комнаты, морщась от того, как сильно лязгает ключ в замке и скрипят несмазанные петли.

– Проходи, – проговариваю шепотом. – Только прошу тебя тише. Нажалуются коменданту, и у меня будет еще больше проблем.

Кивает молча, проскальзывает мимо меня в комнату. Я захожу следом и быстро запираю дверь. Хотя и это не гарантия того, что не услышат – здесь очень тонкие стены.

– Можно только не зеленкой? – почти шепотом спрашивает Рома. – А то, как Шрек буду.

– Я поищу перекись, – не могу сдержать смешок, представив его в виде огра с болот. – Но если ее нет, то придется Шреком. Или боишься, что все твои поклонницы разбегутся?

– Нет у меня поклонниц, – бурчит он и присаживается на ближайший стул.

– Ага нет, – морщусь. Меня так достали их игры. Вот и Рома меня за дурочку держит. – Пол-универа девчонок не в счет, да?

– Не в счет, – говорит и смотрит на свои сцепленные пальцы. Я бы даже подумала, что он нервничает. Но вряд ли это возможно.

– Угу, отработанный материал, – фыркаю я, извлекая со дна аптечки черный флакон. – Сделал свое дело и забыл. Я тоже интересна, пока этого не было? Или вы с ним поспорили, кто первый?

Поднимает все же на меня взгляд, смотрит каких-то долгих несколько секунд, а потом встает.

– Так он уже выиграл в любом случае, – на острых скулах играют желваки. – Пойду я, Лер. Вообще… На мне, как на собаке, заживет.

— Значит, поспорили, – мне вдруг становится трудно дышать от обиды. – Вы оба выиграли. Ты меня поцеловал. И он тоже. Один – один. В проигравших только я. Для вас игры, а для меня… Не важно. Сядь уже, Рома.

– То есть, у вас ничего больше не было? – спрашивает он, подходя все ближе и ближе.

Отворачиваюсь от него, делаю вид, что мочу ватный диск перекисью. Мне так стыдно и обидно, что кровь стучит в висках.

– У меня даже с Алешей, кроме поцелуев, ничего не было, – проговариваю тихо и вся заливаюсь румянцем.

Некоторое время Рома молчит. И я уже пугаюсь, потому что не понимаю его реакции.

– То есть, вообще ничего?

– Если не считать того, что я трогала вас там, — Господи, как же стыдно. Как я буду смотреть в глаза жениху, когда он приедет, – ничего.

Он порывисто обнимает меня сзади за плечи, переплетая руки почти у меня под подбородком, и, едва не выбивая у меня из ладони перекись.

– Мы не спорили. Правда, – говорит где-то в моих волосах.

— И коменданту я вас не сдавала, – вновь повторяю я, положив свободную руку на его пальцы со сбитыми костяшками. – Зачем вы все это делаете тогда?

– Я не знаю, – он переплетает наши пальцы, и я задеваю засохшую корку на его ранах.

— Это ведь очень плохо, что я почувствовала что-то во время обоих поцелуев? И там у стены тоже, – мое тело дрожит, и я рефлекторно вжимаюсь в него – не хочу, чтобы отпускал.

– Нет ничего плохого, – большим пальцем гладит внутреннюю сторону моей ладошки. – Ты же человек. Человеку все можно чувствовать.

– Ром, скажи честно, – чуть не плачу я, – я шлюха, да? Как могут нравится два парня одновременно?