Я держал операторов под прицелом, пока мы с шаром отступали к лифту. Один из них всё же попытался активировать сигнал тревоги, но выстрел в сантиметре от его руки быстро отбил это желание.

– Сидите смирно ещё пару минут, и, возможно, увидите завтрашний рассвет, – посоветовал я, заходя в лифт. – И если кто-то спросит, скажите, что вас напугал очень злой скелет.

Двери лифта закрылись, и кабина понеслась вверх как раз в тот момент, когда Санитары ворвались в центр связи.

Крыша передающей башни была идеальной смотровой площадкой. Отсюда открывался вид на весь Мусорный Город – бесконечный лабиринт из металлолома, разбитых кораблей и импровизированных жилищ. Над всем этим висело тусклое красноватое солнце, едва пробивающееся сквозь слои токсичных облаков.

– Красиво, не правда ли? – я обратился к шару, зависшему рядом. – Особенно если забыть, что это буквально куча дерьма.

Шар не ответил, сосредоточенно сканируя небо. Я тоже всматривался в токсичные облака, ожидая увидеть приближающийся имперский транспорт.

– Знаешь, – задумчиво произнёс я, – когда я присоединился к Объединённым Силам, у меня была наивная вера в то, что мы боремся за лучший мир. Забавно, как быстро эта вера испаряется, когда видишь, как твоих товарищей разрывает на части в открытом космосе.

Шар на миг перестал сканировать небо и повернулся ко мне.

– Не переживай, я не собираюсь ныть о потерянных иллюзиях, – хмыкнул я. – Просто констатирую факт. Мир оказался намного более дерьмовым, чем я предполагал. А теперь, когда я вернулся с того света, он не стал лучше. Разве что я сам стал намного хуже.

В небе показалась тёмная точка, стремительно увеличивающаяся в размерах. Имперский транспорт – «Коготь» – специализированное судно для перевозки особо опасных заключённых. Его хищный силуэт с острыми выступами и тяжёлой бронёй не предвещал комфортного путешествия.

– Это наш лимузин? – я кивнул на приближающийся корабль. – Что ж, по крайней мере, они не поскупились на транспорт.

Лифт за моей спиной загудел – кто-то поднимался.

– А вот и почётный эскорт, – я повернулся к дверям, держа пистолет наготове.

Двери лифта открылись, выпуская отряд Санитаров. Не обычных, а Тяжёлых – модифицированных для боевых действий, с усиленной бронёй и встроенным оружием.

– Неидентифицированный объект, – прогремел ведущий дроид. – Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Сдайтесь для исследования и утилизации.

– Утилизации? – я притворно оскорбился. – Как грубо. Я предпочитаю термин «переработка». Экологичнее звучит.

Тяжёлые Санитары окружили меня, держа под прицелом импульсных винтовок. Я медленно поднял руки:

– Что ж, парни, поздравляю с поимкой опаснейшего преступника. Мёртвого, стрёмного, но всё же. Надеюсь, вас повысят до уровня офисного принтера.

Шар спрятался за моей спиной, почти невидимый под плащом.

«Коготь» завис над крышей, и из его нижней части выдвинулась посадочная платформа. Люк открылся, выпуская ещё нескольких Санитаров и человека в белом лабораторном халате – имперского учёного.

– Потрясающе, – проговорил учёный, разглядывая меня через монокль-сканер. – Совершенно потрясающе. Субъект находится в состоянии клинической смерти, но демонстрирует признаки самосознания и автономности. Протоколы регенерации активны… Это невероятно!

– Рад, что вас впечатлила моя загробная жизнь, – я скривился. – Может, дадим мне пропуск в первый класс? Я даже не против скидки для мертвецов.

– Оно ещё и разговаривает! – восхитился учёный. – Языковые функции сохранены. Потрясающий образец! Апостол будет в восторге от такого экземпляра.

– Апостол? – я насторожился. – Это что за хрень? Новая модель тостера?