– Всё, не смотри, уйди, я тебе открытку делаю, – грозится Мишель, выпихивая Мэриан из-за стола.

– Куда мне идти? – удивляется старшая, но смеётся внутри.

– Да куда хочешь.

– Ладно, – Мэриан вынужденно соглашается, ведь она хочет себе хотя бы одну праздничную открытку.

– Итак, – провозглашает Серж, поднимая бокал шампанского. Вся семья сидит за праздничным столом и слушает его. Одна Мишель улыбается, больше никто. – Я не любитель долгих тостов, поэтому скажу коротко. Этот год мы провели славно, и я бы сказал, что пусть следующий год будет таким же, но из-за… одного очень неприятного инцидента, случившегося с нашей семьёй, я, увы, не могу так сказать. В целом, год был хороший, мой бизнес, к счастью, развивается, мы становимся богаче, успешнее, известнее, – сухо говорит он, в его голосе нет и намёка на какую-то праздничность. Звучит так, будто он говорит это всё вынужденно, будто ему не хочется всё это говорить. Было видно, как тяжело ему даются эти слова, и выглядело так, словно он хочет психануть и выйти из-за стола, потому что ему плевать на Рождество. – В общем, я желаю, чтобы суд решился в лучшую для нас сторону, чтобы судья решил, что Мэриан не виновата, чтобы мы просто жили спокойно, как раньше и…

Его перебивает Марджери. Она встаёт, в её руке тоже бокал шампанского.

– Я надеюсь на то же, что и Серж, и желаю нам провести следующий год в десятки раз лучше, чем этот. Пусть мы все будем здоровы, счастливы, богаты, пусть у нас всё будет хорошо, – доканчивает она.

Напряжение Сержа никуда не исчезло, создаётся эффект кипящего чайника, который ещё не выключили. Все это чувствуют, но никто об этом не говорит.

– Дети, можете тоже что-нибудь сказать, – разрешает Марджери, садясь обратно на стул. – Если хотите, конечно.

Встаёт Мэриан, поднимая руку с бокалом для вина, но в ней всего-навсего виноградный сок. Конечно, если это действительно сок, потому что никто кроме самой Мэриан – не знает, что у неё в бокале. Хотя, может, это и правда сок…

– За нас, за вас, за весь спецназ! – восклицает она и улыбается впервые с тех пор, как все сели за стол.

Наступает давящая тишина, но Мэриан-то прекрасно знает, что она вслух не пожелала своей семье и себе выиграть на суде далеко не потому, что не хочет выиграть. А потому, что настоящие и самые искренние желания нужно загадывать про себя. Или вслух, но чтобы никто твоё желание кроме самого тебя не слышал.

– Ясно, спасибо, – благодарит Серж стальным голосом.

На смену Мэриан встаёт Мишель.

– Я желаю, чтобы всё у нас было хорошо, мы с Мэриан хорошо учились в школе, а мама и папа были богатыми, – простодушно загадывает Мишель и садится обратно.

– Как мило, – нежно улыбается Марджери и переглядывается с Сержем. Его ласковый взгляд направлен к Мишель.

– Да, очень хорошее пожелание, доча, спасибо, молодец, – кивает он, и Мишель искрится от гордости.

Она плюхается обратно на стул и радостно болтает ножками, ожидая всеобщего веселья.

– С Рождеством, – поздравляет Серж, и тянется бокалом к середине стола, чтобы чокнуться со всеми.

– С Рождеством! – восклицает Марджери, и бокалы её и Сержа звенят, ударяясь краешками друг об друга.

– С праздником, мама, папа и сестрёнка, – радостно говорит Мишель и залпом выпивает свой сок.

– С Рождеством нас всех! – кричит громче всех Мэриан, и чокается бокалом с родителями.

Взрослые настолько искусно притворяются, что смеются и улыбаются по-настоящему и совершенно искренне, что Мэриан даже не замечает фальши.

Традиционная жареная индейка с золотистой корочкой – главное украшение праздничного стола. Жирненькая корочка весело хрустит во рту, и Мэриан растягивает удовольствие на подольше, поедая корочку по маленьким кусочкам. Мясо птицы так и тает во рту, и Мэриан приятно удивляется восхитительному вкусу и тому, что индейка не засушилась в духовке, как в прошлое Рождество, и что мясо не менее вкусное, чем корочка, хотя, зачастую, случается наоборот.