Я кинулась ей в ноги, стала благодарить.

– Спасибо, Вера, что вы так помогаете нам, и за то, что сказали о матери. Мне это очень важно было.

– Не благодари меня, Наташа, не за что. Ох и жалко мне тебя, ох и жалко… Ну да всё в руках Божьих. Я тебя обратно наверх провожу.

– Вера, пожалуйста, не ведите меня наверх, лучше я здесь, в грязи останусь, чем туда… очень уж меня пугает та женщина.

Она усмехнулась.

– Да ты не бойся. Ее зовут Мария, она сестра моя младшая. В городе она проживала, в Петербурге. Снасильничали ее сынки высокородные. Она работала у одного важного и богатого господина, была главная горничная у его сестры. Чем-то она хозяйку рассердила… Может, беда пришла из-за жениха. Тот к ней свататься приходил, а увидев Марийку, к ней симпатию проявил. Та, ведьма, злость затаила и отдала ее на растерзание старшему брату да друзьям его гулящим. Они поздно ночью с машкерада возвращались, пьяные были, схватили Марийку за волосы да спустили по всем лестницам в подвал. Она кричала сильно, но никто даже не вышел. И там, в подвале, снасильничали ее, избили, волосы состригли, лучинами горящими кожу жгли. Всю ночь издевались и там помирать кинули. Несколько дней не приходили, думали, умрет, а Господь сжалился над ней и память забрал, чтоб не мучилась. Вспоминать не хотела, что с ней сотворили, вот и лишилась разума, как я вижу, добровольно. Душу ее они растерзали, а от земного бытия, от разума она сама отказалась. С Богом, с ним одним только и говорит. Единственная, кого она принимает, это дочка моя маленькая. Ухаживает за ней, спит у нее в ногах, чтобы не боялась. Они на каком-то своем языке общаются. Ты не бойся ее, Марийку, она ничего плохого тебе не сделает.

– Ой, Вера, даже и не знаю. Она так страшно смеялась надо мной, до смерти напугала.

– Ты бы лучше прислушалась к ней, когда она что-то бормотать или говорить будет. Она Бога слышит и может что-то дельное сказать. Глядишь, и посоветует, как сохранить то хрупкое, что тебя отделяет от бездны собственной судьбы.

– Возможно, вы правы, но бояться ее я от этого не перестану. Можно ли мне остаться в другом месте?

Она подняла на меня глаза и сказала:

– Почему ты не желаешь учиться, Наташа, ничего слышать не хочешь, ничего не понимаешь? Ну да ладно, Бог с тобою. Да вразумит тебя Господь, он всё знает, всё видит, и без его дыхания ни один листочек не может вырасти, пусть теперь он твоей судьбой распоряжается. Не смогу я тебя определить ни в какое другое место, везде ходит кто-то из моей семьи, везде они появляются, а туда, где Марийка с Татьянкой, никто не заходит. Марийка, как только мужчину видит, жуткий крик поднимает, в припадке бьется. Она очень света боится, так что там всегда темно. Ты, конечно, можешь и тут остаться, в сарае, но сюда может прийти мой брат либо Тимофей, что-то из утвари взять, и не думаю, что они обрадуются, найдя тебя.

Вспомнив ее мужа, я испытала еще больший ужас, чем в обществе Марийки.

– Хорошо, Вера, я буду с Марийкой, только пусть ко мне Анна придет.

– Я постараюсь. Но, думаю, Тимофей захочет, чтобы Анна этой ночью с ним осталась. Он решил сегодня же провести древний венчальный обряд, взять ее в жены. Не терпится ему, чтобы она богатырей рожать начала. Дурак он, конечно… но одержимый своей идеей: собственной армией из детей-великанов.

Я рассмеялась, беспокойство отпустило меня, и я почему-то подумала, что завтра, едва встанет солнце, мы уедем отсюда, и ничто нам не помешает. Вера из главного нашего врага превратилась в союзника и пособника.

Я больше не стала противиться, пошла за ней в дом, чтобы спрятаться наверху, у бедной Марийки. Мне даже захотелось сказать ей что-то, но я не представляла что и не знала, поймет ли она меня. Вдруг мои слова покажутся ей обидными или странными и с ней случится припадок? Тогда точно никто не обрадуется и не отвертеться мне от наказания.