Слушая пьяный бред Тимофея, я хотела рассмеяться ему в лицо. С каждым словом он распалялся всё больше и больше. То, во что он свято верил, было порождением непролазной тупости, невежества и абсолютно ложного восприятия всего, что происходило в новой России, которую создал царь Петр I. Все мы до сих пор почитали его и любили, знатные семьи восхищались им и превозносили его дела, его неоценимый вклад в развитие страны, который позволил России встать с колен, из дремучего боярского государства превратиться в великую державу. Государыню императрицу Тимофей ненавидел лютой ненавистью, считая, что не имела права иноземка встать во главе великого народа. И вот теперь он возомнил себя новым царем и собирается от Аньки нарожать богатырей да при помощи собственной армии вернуть порядок, коим жили его предки…

Я стояла напротив него и почему-то уже совершенно не боялась. Он больше не внушал мне страха, этот темный, скудный умом человек, который не одолел меня своей тупостью и теперь пытался сокрушить силой.

Я пристально посмотрела на него и стала чеканить каждое слово:

– Во-первых, отойди от меня на два шага! Прекрати дышать мне в лицо своим зловонием. Во-вторых, я никак не пытаюсь над тобой возвыситься, мне это неинтересно. Для меня унизительно так относиться к людям.

Здесь я, конечно, лукавила. Не то чтобы я не ставила себя выше него… Я вообще его не видела, он был для меня пустым местом. Он никак не мог сравниться даже с кем-то из наших крепостных.

Абсолютно не страшась его, я подумала: «Ну что он может мне сделать? Ударит? Пусть!» – не очень-то я этого боялась.

Не знаю, что на него больше подействовало, мои слова или то, что я смело смотрела ему в глаза. Но увидев, что я его не больше боюсь, он в недоумении отошел, сел за стол и глухо сказал:

– За печь ступай, девка, сымай свои тряпки непотребные, коими ты прикрылась, чтобы выглядеть подороже, да выходь сюды голой. Я покажу тебе мужицкую силу и научу уважать простой люд. Я тебя научу любить, ведь ты наверняка ишо не тронутая – так я это исправлю. Ну, чё стоишь? Али помочь? – Тимофей вновь угрожающе двинулся в мою сторону.

Я выскочила в сени и тряслась, ожидая, что будет дальше. Я подумала тогда, что лучше умру, но живой ему не дамся… этому мужику, который возомнил себя умнее всех царей, вместе взятых. Этот защитник всех обездоленных и угнетенных решил воспользоваться своей силой, чтобы подчинить меня.

Я стояла и плакала от страха, от жалости к себе. Сквозь маленькую щелку было видно, что происходит в комнате. Вера подошла к Тимофею и положила обе руки на его спину.

– Сынок, как же ты можешь так себя вести? Ты ж завсегда за правду был и за справедливость, ты же лучшего желал для всей общины… Зачем же тогда ты хочешь растоптать эту девочку, глупую, несмышленую, у которой и без того впереди множество испытаний? Как можешь ты с ней расправляться так же, как те мерзавцы с твоею тетушкой?! Она ведь из-за этого разума лишилась… Ты опозоришь мать и отца, весь род, из которого вышел. Идею нашу уничтожишь и борьбу за нее низложишь, всё это вмиг обесценится и в прах рассыплется, на глазах развалится. Ежели ты так сделаешь, знай: того, что было раньше, уже не будет. Ты покроешь позором наши головы, а за сим последует наказание. Поверь мне на слово, сынок, наказание будет ужасным. Ты не сможешь перенести этого, не сможешь пережить. Я прошу тебя, умоляю, заклинаю – не делай этого. Не черни свою душу, не опускайся ниже тех, против кого мы боремся. Конечно, ты волен поступать как угодно, ты ведь мужчина и сам принимаешь решения, но я тебя очень прошу, сынок, прислушайся к тому, что я говорю, прислушайся ко мне, к своей матери.