– Господи, я опять запуталась! Поговорить о чём?

– Хорошо, давайте снова разделим непосильную задачу на части. Я предлагаю вам после защиты диплома, в подготовке которого приму – собственно, уже принимаю – живейшее участие, сначала стажировку, а потом постоянную работу у нас в галерее в Риме или во Флоренции.

Регина тихо ахнула и тут же зажала рот ладонями, потому что профессор поднёс палец к губам, предлагая дослушать.

– Вы будете моей помощницей, а в будущем – партнёром фирмы. Вам придётся вести переговоры с клиентами и другими галереями, для чего вам и сейчас хватает знания предмета, хотя, конечно, есть нюансы: подготовка здесь, в Союзе, немного оторвана от итальянских реалий, и это объяснимо. Вы будете проигрывать по части психологии, знания человеческой натуры, но этому тоже можно научиться. Вы – очень чуткая, внимательная, схватываете быстро – в общем, жёсткости пока недостаёт, но справитесь. Как вы на это смотрите? Хотите?

– Излишний вопрос, профессор! Об этом даже мечтать было невозможно, но я совру, если скажу, что совсем не мечтала.

– То есть вы согласны?

– Ещё бы! Конечно, согласна!

Профессор чинно встал и протянул ей руку как для рукопожатия. Регина тоже вскочила, будто проникшись серьёзностью момента, и картинно пожала протянутую ей руку, после чего оба, сдерживая улыбки, снова уселись. Лицо Кастеллани стало почти суровым.

– Отлично, идём дальше. Но отнеситесь к моим словам действительно серьёзно. Потому что я не шучу, и сказать вам всё, что я собираюсь, будет непросто. Я – далеко не святой, Реджина, никогда им не был и никогда не буду. Мне много пришлось потерять в жизни, поэтому я очень берегу то, что у меня осталось. Я, возможно, эгоист, я люблю побыть один, но я совсем не отшельник, ценю все земные радости, коллекционирую очень дорогие предметы искусства, но я всегда помогал и помогаю всем близким. Моя большая семья – это и жена, несмотря на грядущий развод, и дети, и родственники, которых остаётся, увы, всё меньше, и несколько старых проверенных друзей и партнёров. Так вышло, что я уже довольно давно свободен, но шанс встретить женщину, с которой я был бы готов разделить не ночь, а жизнь, почти нулевой, и я на это даже не рассчитывал. До тех пор, пока не разглядел на первой лекции в Московском университете чьи-то распахнутые миру зелёные глаза, наполнившиеся слезами при первых же нотах мессы Джованни Палестрины. Как видите, я не торопился, но жизнь не всегда даёт нам подготовиться к переменам. Поэтому, если то, что я все эти месяцы читал в ваших глазах, Реджина миа, не плод моего воображения, ответьте – хотите ли вы разделить со мной жизнь? А я обещаю сделать всё, чтобы вы никогда не пожалели об этом решении. Возможно, нам не всегда будет легко. Возможно, не все мои увлечения придутся вам по вкусу, хотя я буду счастлив, если вы их со мной разделите. Но скучать вам не придётся, я всегда буду уважать вас и прислушиваться к вам, разумеется, я позабочусь, чтобы вы ни в чём не нуждались, но главное – если вы сумеете полюбить меня, мы будем очень счастливы, Реджина.

Регина медленно встала, поднялся и профессор. Глаза её высохли и горели отчаянной решимостью.

– Я не…

– Стойте, Реджина, не отказывайте мне сразу, подумайте хотя бы день.

Регина замотала головой.

– Я не услышала главного, профессоре. Я не уверена, что понимаю себя лучше, чем понимаете меня вы, но моей любви может оказаться недостаточно. И я замираю от каждого вашего слова, я хочу быть с вами больше всего на свете, но я никогда не буду счастлива, если у меня будет вся эта новая невероятная жизнь, но не будет вашей любви.