– Нет, конечно.

– Грацие. И, заметьте, вы – юная обворожительная девушка, из-за которой мужчинам положено терять голову, а я – вполне живой средиземноморский тип, зрение у меня прекрасное, эстетическое чувство – ещё и в силу профессии – вполне развито, и, поверьте, вы, безусловно, мне очень нравитесь.

Регина вспыхнула и вмиг перестала рыдать.

– Но я…

– Да-да, тоже ни разу не дали мне повода думать, что вы неравнодушны к пожилому профессору…

– Но вы совсем не пожилой!

Кастеллани разразился таким хохотом, что она тоже невольно улыбнулась.

– Боюсь, моя жена с вами бы не согласилась, но, думаю, у вас ещё будет повод с ней это обсудить. А теперь хватит рыдать, и давайте решать все наши задачи последовательно. Помните, какой у настоящего исследователя должен быть подход к проблеме, а лучше сказать – к задаче?

– Конечно, вы говорили… Надо разложить её на составные части и решать пошагово.

– И какой у нас с вами сейчас будет первый шаг?

– Домой?

– Нет, Реджина, ваш каблук. И я, кажется, знаю, кто нам может помочь прямо сейчас. Здесь недалеко, поэтому не будем терять времени… Идти можете?

Она сделала два шага и снова чуть не упала. Идти, не опираясь на каблук, было страшно неудобно.

– Не беда, синьорина…

С этими словами профессор подхватил её на руки, повернул обратно и зашагал вверх по Пушкинской улице, бывшей Большой Дмитровке. Хорошо, что ближе к полуночи на улицах было пусто. Прежде чем Регина успела прийти в себя, он уже сворачивал в проезд Художественного театра, и ещё через минуту, пройдя под высокую арку, поставил её на землю около первого же подъезда одной из сталинок, выходящих на улицу Горького.

Подъезд выглядел вполне прилично. Они поднялись на последний этаж, и профессор, отперев дверь одной из квартир, распахнул её перед Региной и зажёг свет. В просторном, почти квадратном коридоре, помимо небольшой скамеечки и круглой старомодной вешалки для пальто, стояли несколько запечатанных картонных коробок и пара громоздких чемоданов. Профессор помог Регине снять пальто, открыл стенной шкаф, повесил пальто на вешалку и вытащил объёмистый ящик с инструментами.

– Ну вот, сейчас мы всё исправим. Снимайте сапог.

Регина присела на скамью, стащила с ноги сапог и было замешкалась – с него стекала грязная вода.

– Давайте-давайте, ничего страшного, снимайте второй, и вон там, в шкафу, возьмите себе новые тапки.

– Новые?

– Запечатанные – не стесняйтесь, это гостиничные. Я пока здесь не обжился и не предполагал, что буду принимать гостей так скоро.

– Это ваша квартира?

– Да, снял перед самым отъездом и обратно приехал уже сюда.

– А как же…

– Реджина, всё своим чередом. Переобувайтесь и пойдёмте на кухню, сапожок ваш должен немного просохнуть, мы его починим, и я вам по ходу дела всё объясню.

Сунув ноги в непривычные тапки на тонюсенькой подошве и опасаясь отрывать их от пола, чтобы не потерять по дороге, Регина смешно прошаркала на кухню, где профессор уже приладил её сапожки на батарею и сидел у стола, закрепляя на нём небольшие тисочки. Рядом стоял открытый ящик с инструментами, назначение половины которых Регина не знала. Чайник уже шумел на плите, две чашки стояли справа на столешнице, а рядом – красивая жестяная коробка с чаем.

– Я слежу за временем, Реджина, не волнуйтесь, ваши родители не успеют даже начать переживать.

– Спасибо, не буду врать, что я об этом не думала. Но, скорее всего, они уже спят, я редко заставляю их волноваться.

– Всегда возвращаетесь рано?

– Ну почему, если засижусь в читальном зале, то прихожу после одиннадцати, и это случается довольно часто.

– Это моя вина, загрузил вас всех выше крыши.