Леонов задумался.

— Тогда, наверное, надо через «мамок» поспрошать. Даже если рыжая на себя сейчас работает, наверняка кто-то из «мамок» её должен знать.

— А ты — не так прост, каким кажешься, — улыбнулся я. — Сдаётся, мы с тобой сработаемся.

Кажется, я нашёл нового начальника подотдела угрозыска. Да, молодой, да, неопытный, но молодость проходит быстро, а опыт появляется со временем и с каждым новым делом. Вряд ли мне горком и исполком предложат кандидатуры матёрых волков — так что будем учить и воспитывать собственные кадры.

Леонов скромно улыбнулся.

— Хотелось бы сработаться, товарищ начальник.

— Тогда называй адреса «мамок». Поеду знакомиться.

— А я? — вопросительно поднял подбородок Леонов.

— А ты здесь останешься за главного. Дождёшься следователя, фотографа — сообщишь наши выводы про имитацию самоубийства. Только про рыженькую — чур, молчок! Пусть это останется нашей тайной.

— Похоже, вы не очень-то верите людям, — хмыкнул Леонов. — Странно, что мне доверились, товарищ начальник.

— Ну, на кого-то же мне нужно здесь опираться, — сказал я. — Давай, диктуй адреса. Посмотрим, как тут интим-сервис организован, — добавил я уже вполголоса.

Первый «салун», из названных Леоновым, находился по странному стечению обстоятельств на Советском проспекте в доме, который носил название «генеральского». До революции в нём действительно жил какой-то генерал. Теперь особняк превратили в бордель.

Над входом висела вывеска «Частная гостиница», у дверей стоял швейцар в форме, стилизованной под генеральскую. С него и начинался фейс-контроль клиентов.

Прямо передо мной в гостиницу зашли двое солидных мужчин в костюмах, с тросточками и плащами, небрежно переброшенными через руку. Швейцар любезно пропустил гостей в заведение, даже ножкой расшаркался.

У меня внешний вид далеко не затрапезный, но и на обладателя тугой мошны тоже не тяну. Сразу светить «корочками», привлекать к себе внимание — ужасно не хочется, да и только делу во вред. Чем меньше внимания к моим поискам, тем лучше.

Стоило мне только шагнуть к дверям, как швейцар сразу преградил путь. Он оказался здоровым, крепким мужиком с кулаками молотобойца — другого бы сюда вряд ли поставили.

— Гражданин, сюда нельзя. Местов нет.

— Мне бы девочку…

— Какую ещё девочку? — насторожился швейцар. — Нет у нас никаких девочек. Иди в другое место, дядя.

Хозяйка заведения имела среди своих непонятное прозвище Соре-Дрипе, поэтому я добродушно улыбнулся и сказал:

— А мне Соре-Дрипе говорила, что есть. Когда звала к себе, так и сказала — дескать, такие имеются — закачаешься.

Услышав прозвище хозяйки, швейцар заметно подобрел.

— Извините, не за того принял.

— Ничего страшного, бывает.

— Пожалуйста, заходите, — расступился он.

Первый барьер был преодолён.

В вестибюле за чем-то вроде стойки ресепшена сидела накрашенная брюнетка.

— Здравствуйте, чем могу служить?

— Здравствуйте. Мне бы увидеть мадам Соре-Дрипе.

— Простите, кого? — сделала вид, что не поняла вопрос, брюнетка.

— Я вроде ясно выразился — мне нужна София Кошкина, она же Соре-Дрипе.

— А по какому вопросу?

— По личному.

— Подождите здесь.

Она стала с места и ушла.

Я огляделся. А ничего так обстановочка: шторы на окнах, интимное освещение, мягкий диванчик для посетителей, пальмы в кадках… Ещё бы музычку какую, подумал бы, что назад вернулся.

— Простите за ожидание. София Ивановна ждёт вас, — сообщила брюнетка, когда вернулась.

— Спасибо. Куда мне идти?

— Сюда. — Брюнетка отодвинула одну из штор, за ней скрывалась дверь. — Кабинет Софии Ивановны находится здесь.

— Благодарю вас. — Я шагнул к двери, распахнул её и вошёл внутрь.