Ну, и, в-четвёртых, что прощало ей предыдущие три пункта, Зинка была первой, кто мог усмирить не в меру «употребившего» мужичка, любого из местных буянов, и даже агрессивных подростков, замышляющих какое-нибудь непотребство. По своей сущности она была скорее не злой, просто излишне крикливой.

Сегодняшним утром Зинке крупно повезло. Ей не пришлось далеко ходить за свежими новостями. Как раз за её забором, соседи, подозрительно озираясь, затеяли что-то явно преступное. Бабке было невдомёк, что люди, уже наученные горьким соседством с ней, озираются скорее машинально, даже просто проходя по своему огороду. Ну, а уж если вы собрались вскопать пару грядок под раннюю редиску – о, ужас! – раньше кого бы то ни было в деревне, то всё – туши свет, сливай воду!

Зинке было плохо видно сквозь щели забора – набухшие от весенней влаги доски почти полностью сошлись между собой, перекрывая обзор. Бабка совсем уже было расстроилась, но тут углядела вполне аккуратное отверстие, которое образовалось на месте выпавшего из доски сучка. Сплетница сместилась к вожделённой дыре, которая находилась аккурат рядом с дворовым нужником, и, согнувшись и отклячив худой зад, приступила к сбору компромата.

Внезапно со стороны туалета послышался тихий треск, очень похожий на звук электрического разряда, какой бывает при коротком замыкании. Следом за ним Зинка услышала низкий, вибрирующий свист, который постепенно нарастал по громкости и по тональности. Пенсионерка в нерешительности замерла. Между тем подозрительный звук всё нарастал, и, через какое-то время застыл на особо неприятной громкой и визгливой ноте. Бабка войну, конечно, не застала, но прекрасно понимала значение такого свиста.

Сплетница вышла из ступора и дернулась, было к дому – подальше от неведомой опасности, как неожиданно наступила тишина. «Ну, всё – Гитлер-капут!», – непонятно с чего всплыло в голове. И в ту же секунду раздался взрыв такой силы, что должен был, по идее, разнести не только нужник, но и половину деревни в придачу.

Однако ничего подобного не произошло. Зинка, не успев даже испугаться, с удивлением отметила, что после звукового удара она даже не оглушёна, и продолжает прекрасно слышать даже самые тихие звуки из обычного сельского шума.

Между тем, чудеса не окончились. Во взрывоопасной кабинке кто-то завозился.

– Дети! – промелькнуло в голове. – Залезли, что-то взорвали, паршивцы! Господи, их же там поубивало нафиг!

На то, что аккуратно задвинутый внешний шпингалет так и остался закрытым, она не обратила внимания, а, бросившись к двери, рывком распахнула её, сорвав немудрёный запор…

За дверью стоял чёрт.

– Допилась! – первая мысль, как правило, бывает самая верная. Хотя на этот раз верной оказалась мысль вторая:

– Так я же не пью!!! Уже неделю как…

Пенсионерка застыла, хватая весенний воздух ртом. Нереальность происходящего была дополнена тем фактом, что чёрт был одет в слепяще-белый костюм-тройку и белые туфли. Единственным цветным пятном в его наряде был розовый галстук, который, тем не менее, очень удачно гармонировал с розовым пятачком. Под мышкой правой руки нечистый держал белую же кожаную папку.

Пауза затягивалась. Чёрт же невозмутимо поправил очки в светлой, скорее всего платиновой оправе, интеллигентно откашлялся, и очень вежливым, хорошо поставленным голосом выдал вопрос, которого меньше всего можно было ожидать:

– Извините. Вы не подскажете, как пройти в библиотеку?

Зинка совсем уж ошарашено посмотрела на чёрта, и, после того как её лёгкие снова подружились с атмосферой, сумела выдавить совершенно неуместный ответ: