– Здесь она всего лишь третья. Первые ученицы – местные. Наверняка, если бы Мерали знала, что так будет, то не высунулась бы за порог нашей провинциальной школы. Слишком гордая, чтобы быть третьей.

– А ты как сюда попала?

– Не только у Мерали хорошие оценки, – проворчала Нави. – Вот ей и «водяная жаба».

– Что-что?

– Она зовёт меня так. Я же из Шуйфена. Просто заклинаю не воду, а ветер, вот и приехала учиться.

– Так эта чаша, – Лань кивнула на предмет давешнего раздора, который Нави сжимала в руках как величайшую драгоценность.

– Угу. Поющая чаша из дома. Хорошо подходит для парочки водных заклинаний.

– Покажешь?

Нави поставила чашу на землю возле воды, и заходящее солнце блеснуло золотой звездой на медных гладких боках. Нави слегка ударила колотушкой по краю, и чаша издала тихий протяжный звук, похожий на эхо в лабиринте пещер, отражённый от неподвижного озера. Затем ударила снова, и в этой «пещере» капнула вода. Капли разной силы и высоты начали одна за другой падать в глубокое озеро, чей внутренний свет отражался на стенах пещеры. И от этого звука стало так спокойно словно от колыбельной во время дождя.

Лань обернулась и поняла, что вода в ручье ведёт себя также – плескается с каждым ударом колотушки, только капли текут не в неё, а из неё и повисают в воздухе водяными шариками, ловя солнечные блики.

Нави прекратила играть, и вся вода плавно вернулась в ручей.

– Красиво… Как называется эта мелодия?

– «Солнечный дождь», – Нави ненадолго замолчала, а потом подняла голову и выпалила как на духу: – Лань… спасибо.

– А?

– Что заступилась. Мерали не просто противостоять, уж я-то знаю. И… ты первая, кто сделал комплимент моей игре на чаше.

– Оу. Пожалуйста, – щёки Лань зарделись счастливым румянцем. – Если понадобится помощь, обращайся.

И улыбнулась от всей души. Теперь у неё есть младшенькая подруга.

* * *

Ветер ласково колыхал волосы и полы длинной одежды. Белые стены и серые крыши Долины накрыла мягкая тишина, и только река, окрашенная солнечным золотом, тихо шептала под мостами, унося вдаль свои секреты.

Во время заката, когда до полных сумерек у горизонта оставалось не боле пол-ладони, ученики уже готовились ко сну в своих комнатах. Редко кто гулял снаружи, потому что близок комендантский час. И если нарушать его, то лучше в комнатах, чем попадаться на глаза наставникам. По крайней мере, так действовали те, кто знал о комендантском часе…

Лань сидела в отдалённой беседке и сверлила взглядом разложенные ноты. Местный ветер всё ещё предпочитал игнорировать её музыку, если Лань просила что-то сложнее «появись» или «лети туда». Например, он никак не желал приподнимать её над землёй ни на палец. Сколько бы она ни играла «Порхание», преодолеть земное притяжение никак не удавалось.

«Если нельзя победить притяжение заклинанием ветра, то, может, ослабить его заклинанием земли?», – мелькнула мысль, но Лань её тут же отмела. Можно подумать, противоположная ветру земля станет её слушать.

Лань горестно вздохнула и уткнулась лбом в опорную балку. Голова пухла от звуков, мелодий и листков с нотами.

Раньше в свободное время Лань часто рисовала. Это всегда помогало найти внутренний покой. Из-под её кисти выходили пейзажи, которые были милы сердцу: изумрудные леса и могучие горы цвета киновари в Редауте. Сейчас Лань далеко от дома, но всё равно увидела столько удивительного и прекрасного, что сердце радовалось.

Но сейчас рука Лань вместо кистей не выпускала из рук самодельную флейту. Сколь раз она всматривалась в плавные линии нот, твёрдо намереваясь сдать экзамен по практической музыке и догнать хотя бы среднюю группу подготовки. И в который раз её ждало разочарование. Лань сделала глубокий выдох, хлопнула себя по щекам и попыталась снова.