* * *

Сюн любил закаты. В это время он мог спокойно гулять по пустой территории, и никто его не окрикивал, не заводил бесед, ни о чём не просил, и Сюну не приходилось всем улыбаться. Мягкая тишина этого места обладала естественной и нежной красотой. Постороннему трудно поверить, но даже умелый заклинатель уставал от музыки и нуждался в покое.

Мимо пролетали, разве что, бумажные птицы с посланиями. Сюн находил в своей комнате целых ворох бумаг ежедневно. Одни просто белые, другие раскрашенные, третьи со следами губной помады. Сюн сжигал их все, не открывая. Наставники знали, что если Сюну нужно что-то передать, то лучше послать ученика, чем отправлять с посланием ветер.

К счастью, сейчас его никто не искал, и Сюн мог просто погулять по тропинкам, вдоль которых стелился цветочный ковёр. Пройтись вдоль блестящей от солнца реки. Коснуться рукой водопада и прохладного тумана под ним. Живя в Долине долгие годы, он обладал идеальным чувством времени и доходил до двери своей комнаты ровно в момент полного захода солнца, поэтому никого из наставников не беспокоили поздние прогулки Сюна.

Он уже собирался медленно идти назад, как вдруг тишину и покой прорезали звуки, далёкие от гармонии. Кто-то играл на флейте, но музыка была такой, словно сквозняк свистел в щели. «Кто так фальшивит?», – скривился Сюн. Он прошёл вперёд на звук и понял, что музыка раздаётся с «женской половины», которую от «мужской» в этом месте отделял мост.

Сюн остановился перед мостом и разглядел в беседке девушку. Она раз за разом билась над первой частью мелодии «Парение» и каждый раз музыка выходила не «чистой». Когда она отняла от губ флейту, то повернула голову и заметила наблюдателя.

– Сюн! – воскликнула она радостно.

– Здравствуй, Лань, – поздоровался он в ответ.

Она схватила со стола нотную тетрадь, без задней мысли перебежала через мост и встала перед Сюном. Он посмотрел ей под ноги, а затем на неё.

«Так и не знает, что ей сюда нельзя?»

– Спасибо за ноты.

– Рад был помочь, – вежливо отозвался он.

– Слушай, я заметила, что мелодии отличаются от тех, что в учебниках. Это же не ошибка?

– Нет. Просто я переписал эти мелодии под себя. Мне они проще, чем те из учебников.

– Как это?

Сюн неслышно вздохнул. Он же специально вышел погулять, чтобы скрыться от уроков и чужих домашних заданий. Но негласное правило Долины «Сюнлин помогает всем» словно впиталось в местный ветер, камни и воду, въелось в устав наряду с тысячей пятьюдесятью двумя другими правилами.

– Ноты из книг универсальны, как… формы для выплавки. Можно использовать формы, чтобы выковать изделие, но при этом никто не запрещает делать его вручную, если хватает мастерства. С музыкой то же самое. За века музыканты придумали множество мелодий, но ведь первые заклинатели начинали без книг и наставлений. – Лань внимательно слушала, но Сюн видел, что она не понимает. – Я хочу сказать, что магия любой стихии зависит не только от чисто сыгранной мелодии, но и от состояния музыканта. Это ты должна была заметить. И если музыкант по ходу творения магии чувствует, что в этом месте следует сыграть по-другому, «сказать» стихии другое «слово» или с другой «интонацией», то заклинание всё равно получается. Характер местности, погода вокруг, настроение заклинателя – всё влияет на магию. Ты можешь говорить с ветром «универсальным» языком, но он не единственно верный.

Глаза Лань светились как у ребёнка, которому показали чудо.

– Сюн, ты гений!

– Не я. Мне тоже в своё время подсказали. Этот метод не всем подходит, поэтому в школах учат универсальным мелодиям.