– Какой?

– Ну тот, на которого потом напали…

Мегрэ и Лапуэнт удивленно переглянулись.

– Вы хотите сказать, инспектор Лоньон? Она молча кивнула, потом добавила:

– Полиции положено все говорить, не так ли? Обычно я не рассказываю ничего о наших жильцах, кто они, да что они, да кто к ним ходит. Их личная жизнь меня не касается. Но когда такое случилось…

– Вы инспектора давно знаете?

– Да, уже несколько лет… С тех пор, как мы с мужем переехали сюда.

Только я его в лицо знала – не по имени. Видела, как он проходит мимо нашего дома, потом узнала, что он из полиции: он приходил как-то проверять домовую книгу.

– Но, как я понимаю, вам довелось познакомиться Су-Ним поближе?

– Да, когда он стал ходить к девушке с четвертого этажа…

На сей раз Мегрэ чуть рот не раскрыл от удивления! Лапуэнт вытаращил глаза. Да, полицейские, конечно, не святые. Мегрэ отлично знал, что кое-кто из его собственных подчиненных не прочь погулять на стороне.

Но Лоньон! Лоньон-то каков?! Подумать только, Невезучий ходил по ночам к девушке в двух шагах от собственного дома.

– Вы уверены, что это он и был? – спросил Мегрэ.

– Да он вроде, его ни с кем не спутаешь.

– И давно уже он… гм… ходит к этой девушке?

– Недели две…

– Началось, надо думать, с того, что однажды вечером они пришли вместе?

– Да.

– А когда он проходил мимо вас, он не пытался скрыть свое лицо?

– Как будто так.

– И часто он с тех пор приходил?

– Почти каждый вечер.

– Уходил поздно?

– Сначала – первые три-четыре дня – он уходил сразу после двенадцати…

Потом стал оставаться позднее, до двух, а то и до трех часов ночи…

– Как зовут эту девицу?

– Маринетта, Маринетта Ожье… Прехорошенькая девушка и обходительная такая, воспитанная. Ей двадцать пять лет…

– Мужчины у нее часто бывают?

– На этот вопрос я бы любому спокойно ответила, не только вам. Маринетта не считала нужным ни от кого прятаться. Целый год – два-три раза в неделю к ней ходил интересный молодой человек. Она мне говорила, что это ее жених…

– Он ночевал у нее?

– И все-то вам надо знать! Ну, да ладно, не я, так другой скажет. Да, он оставался у нее… А потом вдруг как в воду канул, и она печальная такая ходила… Как-то раз пришла она утром за почтой, а я и спросила, не расстроилась ли помолвка, а она мне в ответ: «Анжела, дорогая, не будем об этом говорить! Мужчины не стоят того, чтобы из-за них кровь себе портить…»

Она и впрямь недолго сокрушалась, скоро опять повеселела… Маринетта вообще хохотушка, и здоровьем ее бог не обидел!

– Она работает?

– Говорила мне, что работает косметичкой в салоне красоты на авеню Матиньон… Оно и видно – она сама всегда ухоженная и одевается со вкусом…

– А дружок ее кто был?

– Это жених-то, который сбежал? На вид ему под тридцать, а кто он и чем живет – не знаю. Знаю только, что зовут его Анри – так по крайней мере он. себя сам называл, когда просил по ночам дверь отпереть.

– Когда же они рассорились?

– В прошлую зиму, под рождество.

– Стало быть, вот уже год эта самая Маринетта… так ведь ее зовут?

– Да, Маринетта Ожье…

– Да, так, значит, уже целый год к ней никто не заходит?

– Только брат, он живет с женой и тремя детьми где-то в пригороде.

– Хорошо. Пойдем дальше: однажды вечером, недели две назад, она вернулась домой вместе с инспектором Лоньоном?

– Да, я вам уже об этом говорила.

– А потом он стал приходить каждый день?

– Кроме воскресенья. Во всяком случае, в воскресенье я не видела ни как он входил, ни как выходил.

– А днем он хоть раз заходил?

– Нет, но постойте… Хорошо, что вы спросили, я сразу вот о чем вспомнила. Однажды вечером он, как обычно, пришел около девяти часов, идет по лестнице, а я кричу вслед: «Маринетты нет дома!» – «Знаю, – говорит. Она у брата». – И сам все же пошел наверх, ничего мне не стал объяснять. Я и подумала, что Маринетта ему, видно, ключ оставила.